Касатонов адмирал флота биография. Третья оборона севастополя: как адмирал касатонов спас черноморский флот! Какую должность он занимал

›

Игорь Владимирович Касатонов (10 февраля 1939(19390210 ) , Владивосток) - российский военачальник, командующий Черноморским флотом ВМФ России (1991-1992), первый заместитель Главнокомандующего ВМФ (1992-1999), адмирал.

Семья Биография

В 1956 году, после окончания средней школы с серебряной медалью, поступил в Черноморское высшее военно-морское училище им. П. С. Нахимова в Севастополе, которое окончил с отличием в 1960 году по специальности «ракетное вооружение», окончил Высшие специальные офицерские классы ВМФ в 1967 году, Военно-морскую академию заочно в 1972 году, Военную академию Генерального штаба Вооружённых Сил имени К. Е. Ворошилова в 1979 году, в 1966 г. заочно окончил Севастопольский приборостроительный институт, кандидат военных наук. Действительный член Петровской академии наук и искусства.

Военная карьера

Службу начинал лейтенантом на эсминце Черноморского Флота (ЧФ) «Гневный».

В 1961 г. совершил на эсминце «Упорный» морской переход из Чёрного моря вокруг Европы, а затем - Северным морским путём на базу Тихоокеанского флота (ТОФ). На «Гневном» командовал батареей крылатых ракет, провел 6 успешных боевых пусков. Проводил занятия по пуску ракет с прибывшей на флот группой генералов из Военной академии Генерального штаба.

В 1969 г. был назначен командиром большого противолодочного корабля (БПК) «Проворный» (ЧФ).

В 1972 г., после окончания Военно-морской академии, принял командование новым БПК «Очаков», досрочно получив звание капитан 2 ранга.

В 1975-1977 гг. и 1979-1980 гг. служил начальником штаба, а в 1980 г. командиром 30-й дивизии кораблей Черноморского флота.

С апреля 1982 г. по апрель 1988 г. командовал Кольской флотилией разнородных сил.

В августе 1986 года был представлен на должность начальника штаба флота, но на флотилии произошло ЧП с гибелью людей и назначение не состоялось.

С 9 апреля 1988 г. по 14 сентября 1991 г. был 1-м заместителем командующего Северным флотом, возглавлял первый (после окончания Второй мировой войны) визит советских военных кораблей в США.

В 1991 – 1992 годах благодаря адмиралу Касатонову, его жесткой позиции и грамотным действиям Черноморский флот бывшего СССР был сохранен для России. В эпоху борьбы за флот он опирался на Военный совет ЧФ, учитывал мнения черноморцев, ветеранских организаций, умело взаимодействовал с прессой. Действенную помощь и поддержку ему оказывали патриотические общественные объединения и партии Севастополя, Крыма и России.

26 сентября 1992 г. был назначен 1-м заместителем Главнокомандующего ВМФ России. Должность командующего ЧФ некоторое время оставалась вакантной. Затем командующим стал Эдуард Балтин.

С 1999 года - в запасе.

Общественно-политическая деятельность

В октябре - декабре 1992 года Касатонов баллотировался в народные депутаты России на дополнительных выборах. Он был выдвинут военными моряками и жителями Новороссийска по 17-му Краснодарскому национально-территориальному округу (вакансия появилась в результате перехода народного депутата Владимира Шумейко на работу в правительство). Среди соперников Касатонова были Константин Боровой и Николай Кондратенко. Выборы были признаны несостоявшимися из-за низкой явки избирателей (в апреле 1993 года на это место был избран Николай Кондратенко). В 2001 году участвовал в выборах губернатора Приморья, но досрочно снял свою кандидатуру. «Я вынужден признать, что, к сожалению, у меня нет достаточных, прежде всего финансовых, ресурсов, чтобы вести борьбу за пост губернатора дальше », - заявил Игорь Касатонов.

«Моряки выполнили мой приказ: «Украинскую присягу не принимать!» В поддержку я получил из России сотни телеграмм от простых людей, от руководства - ни одной», - вспоминал потом адмирал. И только через год после этого Ельцин начал переговоры с Кравчуком о разделе флота.

Награды

Орден Красной Звезды
Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» II степени
Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени
Орден «За военные заслуги»
Орден «За морские заслуги» (2014)

Книги

«Командую флотом. С. Г. Горшков и его адмиралы на Чёрном море в период холодной войны» (2005)
«Черноморская эскадра. 1940-1961: Участие в Великой Отечественной войне. Закат эры линейных кораблей»
«Флот выходит в океан» (1995)
«Три века Российского флота 1696-1996 - В трех томах + Морской биографический словарь» (1996) и ряда научных работ.

Примечания

Частично использовались материалы сайта http://ru.wikipedia.org/wiki/

Должность Сражения/войны

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Награды и премии

40px	40px	Орден Красной Звезды	II степени
Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени	Юбилейная медаль «За доблестный труд (За воинскую доблесть). В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»	40px	40px
40px	40px	40px	40px
40px	40px	40px	40px
40px	40px	Медаль «За безупречную службу» I степени	Медаль «За безупречную службу» II степени
Медаль «За безупречную службу» III степени

Связи

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

В отставке

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Автограф

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Игорь Владимирович Касатонов (10 февраля (19390210 ) , Владивосток) - российский военачальник, командующий Черноморским флотом ВМФ России (1991-1992), первый заместитель Главнокомандующего ВМФ (1992-1999), адмирал .

Семья

Род Касатоновых происходит из Курской области. Отец - Адмирал Флота В. А. Касатонов . Жена - Юлия Александровна - дочь контр-адмирала Трофимова. Есть дочь и два сына, которые также служат на флоте.

Биография

Военная карьера

В 1961 г. совершил на эсминце «Упорный» морской переход из Чёрного моря вокруг Европы , а затем - Северным морским путём на базу Тихоокеанского флота (ТОФ) . На «Гневном» командовал батареей крылатых ракет, провел 6 успешных боевых пусков. Проводил занятия по пуску ракет с прибывшей на флот группой генералов из Военной академии Генерального штаба.

В 1969 г. был назначен командиром большого противолодочного корабля (БПК) «Проворный» (ЧФ).

В 1972 г., после окончания Военно-морской академии, принял командование новым БПК «Очаков» , досрочно получив звание капитан 2 ранга.

В 1975-1977 гг. и 1979-1980 гг. служил начальником штаба, а в 1980 г. командиром 30-й дивизии кораблей Черноморского флота.

С апреля 1982 г. по апрель 1988 г. командовал Кольской флотилией разнородных сил.

В августе 1986 года был представлен на должность начальника штаба флота, но назначение не состоялось.

В 1991–1992 годах благодаря адмиралу Касатонову, его жесткой позиции и грамотным действиям Черноморский флот бывшего СССР был сохранен для России . В эпоху борьбы за флот он опирался на Военный совет ЧФ, учитывал мнения черноморцев, ветеранских организаций, умело взаимодействовал с прессой. Действенную помощь и поддержку ему оказывали патриотические общественные объединения и партии Севастополя, Крыма и России.

С 1999 года - в запасе.

Общественно-политическая деятельность

В октябре - декабре 1992 года Касатонов баллотировался в народные депутаты России на дополнительных выборах. Он был выдвинут военными моряками и жителями Новороссийска по 17-му Краснодарскому национально-территориальному округу (вакансия появилась в результате перехода народного депутата Владимира Шумейко на работу в правительство). Среди соперников Касатонова были Константин Боровой и Николай Кондратенко. Выборы были признаны несостоявшимися из-за низкой явки избирателей (в апреле 1993 года на это место был избран Николай Кондратенко). В 2001 году участвовал в выборах губернатора Приморья , но досрочно снял свою кандидатуру. «Я вынужден признать, что, к сожалению, у меня нет достаточных, прежде всего финансовых, ресурсов, чтобы вести борьбу за пост губернатора дальше », - заявил Игорь Касатонов.

Награды

Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» II степени
Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени
Почётный гражданин города Петергофа (1996)
Почетный гражданин города Полярного Мурманской области (2004)
Вечная благодарность российского народа своему достойному сыну!

Книги

«Флот выходит в океан. Повесть об адмирале флота В.А. Касатонове» (1995)
«Флот вышел в океан» (1996)
«Океанский флот Отчизны» (1996)
«Записки командующего Черноморским флотом» (2000)
«Командую флотом»: С.Г. Горшков и его адмиралы на Черном море в период «холодной войны» в 2-х книгах (2004)
«Черноморская эскадра. 1940-1961: Участие в Великой Отечественной войне. Закат эры линейных кораблей» (2007)
«Очаков»: Связь времен и поколений в 2-х книгах (2008-2009)
«Сорок лет 30-й дивизии Черноморского флота: через все эпохи и потрясения» (2009)
«Триумф военно-морского флота России в ХХ веке и его закат: Адмирал И.Г. Григорович» (2010)
«Триумф военно-морского флота России в ХХ веке и его закат: Адмирал флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов - нарком ВМФ, военно-морской министр, Главнокомандующий ВМФ СССР середины ХХ века» (2011)
«Триумф военно-морского флота России в ХХ веке и его закат: Адмирал флота Советского Союза С. Г. Горшков - главнокомандующий ВМФ СССР в 1956-1985 годах» (2013)
«Три века Российского флота 1696-1996 в трех томах. Морской биографический словарь» (1996) и ряда научных работ.

Напишите отзыв о статье "Касатонов, Игорь Владимирович"

Примечания

Ссылки

Просмотр этого шаблона

Герб Российской империи Главноначальствующие над флотом		Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

Командующие Черноморским флотом Российской империи

Командующие Белым Черноморским флотом (позже - Русской эскадрой)

20px Командующие Украинским флотом (1917-1919)

Командующие Черноморским флотом ВМФ СССР (РККФ)

Отрывок, характеризующий Касатонов, Игорь Владимирович

Когда наконец-то приехала скорая помощь, осмотревший меня врач никак не мог понять, что же такое произошло и почему у меня, при такой глубокой ране, не течёт кровь. Но он не знал ещё и того, что у меня не только не текла кровь, но я также не чувствовала никакой боли вообще! Я видела рану своими глазами и по всем законам природы должна была чувствовать дикую боль... которой, как ни странно, в данном случае не было совсем. Меня забрали в больницу и приготовились зашивать.
Когда я сказала, что не хочу анестезию, врач посмотрел на меня, как на тихо-помешанную и приготовился делать обезболивающий укол. Тогда я ему заявила, что буду кричать... На этот раз он посмотрел на меня очень внимательно и, кивнув головой, начал зашивать. Было очень странно наблюдать, как моя плоть прокалывается длинной иглой, а я, в место чего-то очень болезненного и неприятного, чувствую всего лишь лёгкий «комариный» укус. Врач всё время за мной наблюдал и несколько раз спросил всё ли у меня в порядке. Я отвечала, что да. Тогда он поинтересовался, происходит ли подобное со мной всегда? Я сказала, что нет, только сейчас.
Не знаю, то ли он был весьма «продвинутым» для того времени врачом, то ли мне удалось его каким-то образом убедить, но, так или иначе, он мне поверил и больше никаких вопросов не задавал. Примерно через час я уже была дома и с удовольствием поглощала на кухне тёплые бабушкины пирожки, никак не наедаясь и искренне удивляясь такому дикому чувству голода, как если бы я была не евшая несколько дней. Теперь я, естественно, уже понимаю, что это просто была слишком большая потеря энергетики после моего «самолечения», которую срочно требовалось восстановить, но тогда я, конечно же, ещё не могла этого знать.
Второй случай такого же странного самообезболивания произошёл во время операции, на которую уговорила нас пойти наш семейный врач, Дана. Насколько я могла себя помнить, мы с мамой очень часто болели ангиной. Это происходило не только от простуды зимой, но также и летом, когда на улице было очень сухо и тепло. Стоило нам только чуточку перегреться, как наша ангина была тут, как тут и заставляла нас безвылазно валяться в постели неделю или две, чего моя мама и я одинаково не любили. И вот, посоветовавшись, мы наконец-то решили внять голосу «профессиональной медицины» и удалить то, что так часто мешало нам нормально жить (хотя, как позже оказалось, удалять это необходимости не было и это опять же, было очередной ошибкой наших «всезнающих» врачей).
Операцию назначили на один из будних дней, когда мама, как и все остальные, естественно, работала. Мы с ней договорились, что сначала, утром, пойду на операцию я, а уже после работы сделает это она. Но мама железно пообещала, что обязательно постарается прийти хотя бы на пол часа перед тем, как доктор начнёт меня «потрошить». Страха я, как ни странно, не чувствовала, но было какое-то ноющее ощущение неопределённости. Это была первая в моей жизни операция и я ни малейшего представления не имела о том, как это будет происходить.
С самого утра я, как львёнок в клетке, ходила вперёд-назад по коридору, ожидая, когда же уже всё это наконец-то начнётся. Тогда, как и сейчас, мне больше всего не нравилось чего-либо или кого-либо ждать. И я всегда предпочитала самую неприятную реальность любой «пушистой» неопределённости. Когда я знала, что и как происходит, я была готова с этим бороться или, если было нужно, что-то решать. По моему понятию, не было неразрешаемых ситуаций – были только нерешительные или безразличные люди. Поэтому и тогда, в больнице, мне очень хотелось как можно быстрее избавиться от нависшей над моей головой «неприятностью» и знать, что она уже позади…
Больниц я не любила никогда. Вид такого множества находящихся в одном помещении, страдающих людей внушал мне настоящий ужас. Я хотела, но не могла им ничем помочь и в то же время чувствовала их боль так же сильно (видимо полностью «включаясь»), как если бы она была моей. Я пыталась от этого как-то защититься, но она наваливалась настоящей лавиной, не оставляя ни малейшей возможности от всей этой боли уйти. Мне хотелось закрыть глаза, замкнуться в себе и бежать, не оборачиваясь от всего этого, как можно дальше и как можно быстрей…
Мама всё ещё не появлялась и я начала нервничать, что её обязательно что-то задержит и она, вероятнее всего, так и не сможет прийти. К этому времени я уже устала ходить и сидела нахохлившись у дверей дежурного врача, надеясь, что кто-нибудь всё-таки выйдет и мне не придётся больше ждать. Через несколько минут и правда появился очень приятный дежурный врач и сказал, что мою операцию можно начинать уже через пол часа… если я, конечно, к этому готова. Готова я была уже давно, но никак не могла решиться делать это, не дождавшись мамы, так как она обещала быть вовремя, а обещания мы были привыкшие держать всегда.
Но, к моему большому огорчению, время шло, и никто не появлялся. Мне всё тяжелее и тяжелее становилось ждать. Наконец я по-бойцовски решила, что, наверное, всё-таки будет лучше, если я пойду сейчас, тогда весь этот кошмар намного быстрее окажется позади. Я собрала всю свою волю в кулак и сказала, что готова идти уже сейчас, если конечно он может меня принять.
– А как же на счёт твоей мамы? – удивлённо спросил врач.
– Это будет мой сюрприз, – ответила я.
– Ну, тогда пошли, герой! – улыбнулся врач.
Он повёл меня в небольшую, очень белую комнату, усадил в огромное (для моих габаритов) кресло и начал приготавливать инструменты. Приятного в этом, разумеется, было мало, но я упорно продолжала наблюдать за всем, что он делал и мысленно себе повторяла, что всё будет очень хорошо, и, что я ни за что не собираюсь сдаваться.
– Не бойся, сейчас я тебе сделаю укол, и ты ничего не будешь больше ни видеть, ни чувствовать, – сказал врач.
– Я не хочу укол, – возразила я, – я хочу видеть, как это выглядит.
– Ты хочешь видеть свои гланды?!. – удивился он.
Я гордо кивнула.
– Поверь мне, это не столь приятно, чтобы на них смотреть, – сказал врач, – и тебе будет больно, я не могу тебе этого разрешить.
– Вы не будете меня обезболивать или я не буду делать этого вообще, – упорно настаивала я, – Почему вы не оставляете мне права выбора? Если я маленькая, то ещё не значит, что я не имею права выбирать, как мне принимать мою боль!
Врач смотрел на меня, широко открыв глаза и казалось, не мог поверить в то, что слышал. Почему-то мне стало вдруг очень важно, чтобы он мне поверил. Мои бедные нервы уже видимо были на пределе, и я чувствовала, что ещё чуть-чуть, и по моей напряжённой физиономии польются предательские потоки слёз, а этого допустить было никак нельзя.
– Ну, пожалуйста, я клянусь, что никогда никому этого не скажу, – всё ещё упрашивала я.
Он долго на меня смотрел, а потом вздохнул и сказал:
– Я тебе разрешу, если ты скажешь мне, почему тебе это нужно.
Я растерялась. По-моему я тогда и сама не очень-то хорошо понимала, что заставило меня так настойчиво отвергать обычную, «спасительную» анестезию. Но я не разрешила себе расслабиться, понимая, что срочно нужно найти какой-то ответ, если я не хочу, чтобы этот чудесный врач передумал и всё пошло бы обычным путём.
– Я очень боюсь боли и вот теперь решила это перебороть. Если вы мне по-можете я буду очень вам благодарна, – краснея, сказала я.

Игорь Касатонов - адмирал, который спас Севастополь и Черноморский флот. Вопреки позиции предателей в Москве. Президент Кравчук требовал, чтобы 3 января 1992-го Черноморский флот принял присягу Украине. Адмирал Касатонов ответил: "Нет!" "ВЗЯЛ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ НА СЕБЯ И ОБЪЯВИЛ ЧЕРНОМОРСКИЙ ФЛОТ РОССИЙСКИМ" - С чего начали, заступив на пост, Игорь Владимирович? - Флот насчитывал 833 корабля, на которых служили почти сто тысяч офицеров и матросов. Я объехал все объекты и морские базы ЧФ. Кроме Крыма, они располагались в Измаиле, Очакове, Одессе, Николаеве, Поти, Батуми, Новороссийске... В октябре 91-го на противолодочном крейсере "Москва" вышел в Средиземное море, где несла дежурство 5-я эскадра ВМФ. После возвращения в Севастополь полетел в Киев, представился Леониду Кравчуку. Он тогда еще председательствовал в Верховной Раде, но собирался стать президентом Украины. - И как вам Леонид Макарович? - Сразу стало ясно: мы совершенно разные люди. Начиная с воспитания, заканчивая жизненными приоритетами и ценностями. Это почувствовали оба. Кравчук - чиновник опытный, политик прожженный, ему хватило нескольких минут, чтобы понять: Касатонов не ляжет ни под него лично, ни под Украину. Я - русский в широком смысле слова. Родился во Владивостоке, учился в Ленинграде, жил в Москве, служил на Севере. И жена моя Юлия Александровна из семьи русских моряков, дочь контр-адмирала Трофимова, командовавшего 8-й эскадрой ВМФ в Индийском океане... - Значит, Кравчук вам ничего не предлагал? - Он осторожно "прощупывал", а его заместитель Плющ говорил без обиняков, пер напролом. Мол, не усложняйте, адмирал! Мы с Ельциным проблемы уладим, все будет в порядке, флот отойдет Украине, вы останетесь при прежней должности... Кроме меня, обрабатывали и командующих трех округов - Киевского, Одесского и Прикарпатского. Предлагали не ориентироваться на Москву. "Зачем вам туда докладывать, выполнять их приказы?" Я объяснял, что у нас служат люди со всего Советского Союза, они не присягали на верность незалежной Украине и разбегутся по домам. На это Кравчук отвечал: "Ну и пусть бегут..." Леонид Макарович был уверен, что все, им задуманное, получится, и его сильно раздражали мои возражения. Я видел искорку злобы в глазах Кравчука. Ситуация, в самом деле, выглядела странной. Москва упорно молчала, хотя и в Министерстве обороны, и в Генштабе прекрасно знали, как давят на нас власти самостийной. Вместо четкого приказа поступали абстрактные слова поддержки. Дескать, не сдавайтесь. А как воспользоваться этим советом на практике, если тебя каждый день провоцируют и шантажируют? Подобная неопределенность не могла тянуться долго. Устав отбивать атаки политического руководства Украины, командующие округами генерал-полковники Чечеватов, Скоков и Морозов написали рапорты об отставке и уехали в Москву. Киев этого и ждал. На освободившиеся должности тут же были назначены генералы из числа переметнувшихся на украинскую сторону баррикад. Таких хватало. В принципе, я мог последовать примеру коллег, плюнуть, развернуться и улететь в Россию. Это было бы самым простым решением. Но на кого бы я оставил флот? В какой-то момент почувствовал себя рыбкой в аквариуме. Вокруг образовался вакуум, разреженное пространство. Окружающие наблюдали за моим поведением со стороны, ждали, что стану делать. Но я ведь военный, самодеятельностью заниматься не мог. Мне нужна была команда. Если бы сказали внятно: "Присягу Украины не принимать", - знал бы, как действовать. А то - ни да, ни нет. Честно признаюсь, возник внутренний дискомфорт. Сложная психологическая ситуация! Уехать в Москву, значит, бросить флот на произвол судьбы, согласиться встать под желто-голубой флаг - предать Родину... Такая вот задачка. - И какой ответ вы нашли на нее? - Ельцин придумал, извините за прямоту, совершенно нереальный план: страны - суверенные, а вооруженные силы - единые. У России даже не было министра обороны, его обязанности возлагались на президента. Украина быстро поняла, что это полная ерунда, и объявила о создании собственной независимой армии. На базе тех самых округов - Киевского, Одесского и Прикарпатского. Для полноты картины не хватало Черноморского флота. Вишенкой на торте. Представляете? Украина обретала статус морской державы! В сентябре 91-го Леонид Кравчук назначил министром обороны Константина Морозова. Тот командовал 17-й воздушной армией Киевского военного округа и носил звание генерал-майора. А тут вмиг стал генерал-полковником и почувствовал себя большим начальником! Но я сразу дал понять, что Севастополь ему не по зубам. Кравчук требовал, чтобы 3 января 1992-го Черноморский флот принял присягу Украины. Вместе со всей группировкой бывших советских войск, насчитывавшей семьсот тысяч человек. Я этого делать не стал, сжег мосты, объявив 4 января флот российским и сказав, что подчиняться будем министру обороны СССР Евгению Шапошникову и командующему ВМФ Владимиру Чернавину. Отдельно подчеркнул, что черноморцы обязуются уважать законы государства, на территории которого находятся, готовы сотрудничать с министерством обороны Украины. Но - без принятия присяги. Конечно же, никто не давал мне разрешений на подобные заявления. Я взял ответственность на себя и произнес вслух то, что думал. По форме это был мятеж. Совершенно неожиданный для всех, в том числе, и для России. Первой о моем демарше написала газета New York Times. Буквально в тот же день! В поддержку я получил сотни телеграмм от рядовых сограждан, а от руководства страны - ноль, никакой реакции. Но я понимал: дело не только в отказе присягать Украине. Предстояло поддерживать флот в боевом состоянии длительное время. Вплоть до принятия политического решения. Поэтому мною и был составлен системный план. - Получается, с Кравчуком вы встречались неоднократно, а с Ельциным - ни разу? - Увы. В 91-м году, в самом трудный момент, мне не удалось достучаться до президента России. Я звонил в Кремль, просил соединить с кем-нибудь из тех, кто находился рядом с Борисом Николаевичем, но в ответ слышал лишь насмешки и издевательства. - Даже так? - Ну да, окружению Ельцина было не до проблем Черноморского флота, люди власть делили! Дошло до того, что в декабре 91-го Генштаб снял КЧФ со всех видов довольствия. Дескать, вы - отрезанный ломоть, на Украине базируетесь. Хорошо, генерал армии Виктор Самсонов, начальник Генштаба, не стал отключать нас от единой системы оповещения, а то совсем худо пришлось бы. Очень помог Евгений Шапошников, организовав, в конце концов, мою встречу с Борисом Ельциным... - Это когда случилось? - 29 января 1992 года. Почти через месяц после того, как я заявил о неподчинении Украине. "ПОСЛЕ МОЕГО ВЫСТУПЛЕНИЯ В ВЕРХОВНОЙ РАДЕ ПОВИСЛА ЛЕДЕНЯЩАЯ ТИШИНА" - А Киев не пытался назвать вас мятежником, упечь за решетку? - Очень даже пытался! Замначальника главного штаба вооруженных сил Украины Георгий Живица объявил меня персоной нон грата, лидер "Руха" Вячеслав Чорновил на закрытом заседании Совбеза в Киеве предлагал принять жесткие меры. Мол, если не удается склонить Касатонова к сотрудничеству, надо скомпрометировать его, создать невыносимые условия для жизни и работы. Но Леонид Кравчук не решался идти на прямую конфронтацию с флотом, старался сковырнуть меня исподтишка. Я же был костью в горле! На Черноморский флот поступили новые истребители - До реальных угроз доходило? - Как вам сказать?.. Позвонил начальник Главного штаба ВМФ Константин Макаров: "Есть информация, что на тебя, Игорь, готовится покушение. Учти и осмотрись". Командующий Прибалтийской группой войск Валерий Миронов предупреждал, что меня якобы собираются похитить... И такие сигналы поступали несколько раз. - Охрану усилили? - Рядом со мной находились два прапорщика, морские пехотинцы. Если выезжал из Севастополя, брал дополнительно машину с автоматчиками. Обстановка была непростая, что и говорить. В Поти, например, средь бела дня местные джигиты напали на штаб морской бригады, положили на пол дежурную смену, вскрыли оружейную комнату и стали выносить автоматы и пистолеты. В это время комбриг с замполитом возвращались с обеда и увидели "картину маслом". Александр Цубин, командир, не растерялся, выхватил табельное оружие и открыл огонь на поражение. Убил одного, второго, ранил еще двоих, остальные побросали мешки и разбежались. Но и комбриг получил пулю. А замполит как стоял в оцепенении, так и остался. Ночью мы эвакуировали Александра Сергеевича в госпиталь Севастополя. Советские ордена уже отменили, новые еще не придумали, поэтому я наградил Цубина деньгами. Выдал тысячу рублей на восстановление здоровья. Приличная сумма по тем временам! Лишь года через три комбриг получил орден Мужества. И в Крыму "радостей" хватало. Севастопольский горсовет первым на полуострове поднял украинский флаг, местное управление КГБ перешло в подчинение Киеву, стало именоваться СБУ - Службой безпеки - и принялось работать против меня, разлагая флот изнутри, вербуя офицеров и матросов, составляя списки готовых принять присягу по второму кругу... Я понимал, что ждать нельзя, ведь в случае промедления мог сработать принцип цепной реакции: камешек покатился, а за ним - лавина... 9 января 1992 года меня вызвали на заседание Верховной рады. Разумеется, я не стал прятаться и полетел в Киев. После моего выступления в пленарном зале повисла леденящая тишина. Леденящая! - В холодный пот вас не бросило? - А чего бояться? Я знал, что за мной сила и правда. Говорил совершенно спокойно, уверенно. Все-таки у меня опыт командования солидный, общению с любой аудиторией обучен. Я сказал, что флот сохранит статус-кво до выработки политического решения на уровне президентов двух стран - России и Украины, напомнил, что у нас служат представители 46 национальностей, что украинцев среди офицеров лишь девятнадцать процентов, а среди матросов и старшин - около тридцати. Я заявил с трибуны Рады, что требование принимать присягу чужого государства считаю преступным. Конечно, мои слова не могли обрадовать Кравчука, но он нашел силы сказать, что по-прежнему уважает меня, хотя и не разделяет позицию. О моем выступлении написали в газетах, в том числе, российских. Тогда Ельцин, видимо, и проснулся, поняв, что можно вернуть фактически подаренный им Украине флот. На Черноморский флот пришел новый ракетный корабль. Правда, на Всеармейском совещании, проходившем 17 января в Москве, наша встреча не состоялась. Борис Николаевич побыл там недолго и уехал. Леонид Кравчук предпочел вообще пропустить мероприятие. А мне дали слово. Выступление я написал, что называется, на едином дыхании в родительской квартире на Сивцевом Вражке. Решил, что буду говорить, как вокруг Черноморского флота нагнетают страсти и ажиотаж. Пока шел к трибуне, в зале звучали несмолкаемые аплодисменты. Офицеры знали о моем отказе принимать украинскую присягу. Для примера я рассказал о близнецах Кочешковых. Мама - украинка, отец - русский, оба брата - полковники, комбриги морской пехоты. Только вот один служил на Черноморском флоте, а второй - на Балтийском. "И как прикажете делить эту семью?" - спросил я, обращаясь к президиуму. После совещания ко мне подходили его участники, благодарили, выражали поддержку, но у всех звучал один вопрос: что дальше? Если бы я знал ответ... С президентом России мы встретились 28 января на противолодочном крейсере "Москва", который накануне специально пришел в Новороссийск. Детали визита я обсудил с командующим ВМФ Чернавиным в моем кабинете в Севастополе четырьмя днями ранее. Делали это письменно, передавая друг другу рабочую тетрадь. Я не был уверен, что в комнате нет записывающей аппаратуры, и нас не подслушивают... Борис Николаевич прилетел на борт ПКР "Москва" на вертолете. Почетных караулов и оркестров не было, что подчеркивало рабочий, деловой характер визита. Правда, на стеньге мы подняли российский флаг. В честь главы государства. Общались долго, часов шесть, я подробно доложил обстановку, водил указкой по картам, как на уроке географии, объяснял, зачем нужен флот и почему нам нельзя уходить из Севастополя. Неужели поколения русских моряков кровь проливали, чтобы потом вот так бездарно все отдать? Президент на мои слова кивал головой, но, казалось, не особенно вникал. Или не очень понимал, о чем именно речь. По крайней мере, когда Ельцин отвечал на вопросы офицеров и моряков, то постоянно косился в сторону Шапошникова и Чернавина, как бы ища у них поддержки. Впрочем, я получил одобрение высшего политического руководства страны, и в той ситуации даже такой малости оказалось достаточно, чтобы наши действия обрели легитимность. Перед тем, как покинуть борт "Москвы", Борис Николаевич оставил запись в книге почетных посетителей: "Черноморцы! Не дрогнуть в трудный час СНГ! Поддержу! Президент Ельцин". А глава Украины отреагировал иначе. Узнав о нашей встрече, Леонид Кравчук 31 января потребовал сместить меня с должности командующего КЧФ. Формальным поводом для этого послужил мой отказ принять группу депутатов Верховной рады, прилетевших в Севастополь без приглашения. Якобы я полтора часа продержал народных избранников на холодном ветру. Но я не ждал в тот день гостей из Киева, занимался намеченными делами, а с делегацией поручил встретиться своему заму. Кравчук отправил телеграммы на имя Ельцина, Шапошникова и Чернавина. Конечно, этот всплеск эмоций никакого развития не получил. 6 февраля 1992 года Верховный Совет России принял постановление о необходимости сохранения единого флота на Черном море, а в апреле случилось новое обострение, началась битва законопроектов. Кравчук издал указ о юрисдикции Черноморского флота Украины, Ельцин не заставил себя ждать и ответил законом о статусе российского Черноморского флота. Политическое перетягивание каната! Только пытались вовлечь в него военных с оружием в руках. Опасные шутки! Александр Руцкой, тогдашний вице-президент России, советовал мне: "Рубите концы и уводите корабли в Новороссийск!" Но сторонники незалежной только и мечтали, чтобы им достался Севастополь! Я ведь даже не поднимал Андреевские флаги. Без ведома президента России и необходимой правовой базы это был бы популизм. Об этом сегодня, наверное, не все помнят, но Черноморский флот еще пять лет ходил под прежним советским флагом. С красной звездой, серпом и молотом! Лишь в 1997-м на наших кораблях появился бело-голубой Андреевский стяг, а на украинских - морской прапор эпохи гетмана Скоропадского... - Это без вас, Игорь Владимирович, в тот момент вы уже служили в Москве. - Да, но если бы мы уступили в 92-м, через пять лет и флаги поднимать было бы не над чем. Тогда я не отдал Украине ничего - ни крейсера, ни катера. Хотя нерешительность Москвы даром не прошла, в какой-то момент среди офицеров и матросов началось брожение. Мол, если не нужны России, зачем упираться? Надо соглашаться на предложение Украины. Маятник качнулся. По неофициальным каналам поступала тревожная информация из частей, я лично обзвонил основные соединения, выясняя обстановку. И вот что услышал: в 126-й дивизии береговой охраны в Симферополе большинство личного состава согласилось принять украинскую присягу, похожая картина наблюдалась в 63-й бригаде ремонтирующихся кораблей, в 39-й дивизии морских десантных сил... Помню, звонит комбриг и сообщает, что на тральщике поднят флаг незалежной. Я отвечаю: "Ну, и каких слов ты ждешь? Что похвалю, по головке поглажу? Наводи порядок в бригаде!" Через час перезванивает: "Товарищ командующий, все выполнено. В кулачном бою победа осталась за нами..."

Игорь Касатонов - адмирал легендарный. Он командовал Черноморским флотом в самые трудные его времена в современной истории: с сентября 1991 года по сентябрь 1992, после распада СССР. Во многом благодаря жёсткой позиции Касатонова Черноморский флот остался российским. По его собственным словам, адмирал поступил так, как продиктовал ему долг, убедил военных не присягать Украине, оставил на кораблях флаги СССР, придумал присягу СНГ, которую принимали новобранцы, и на военных кораблях привозил их из России. Потомственный адмирал по-другому не мог и сделал всё, чтобы сохранить базу в Севастополе. О том, какой ценой это было достигнуто и о неподчинении хаосу он рассказал в интервью RT.

8 декабря 1991 года было подписано Беловежское соглашение. СССР больше не существовал, появилось СНГ. Украина стала независимой и начала создавать свои национальные вооружённые силы на базе частей уже несуществующей страны, оставшихся на ее территории. В Севастополь, в штаб Черноморского флота, пошли команды: принимать присягу Украины.

Тогда Черноморский флот состоял из 835 кораблей и судов практически всех существующих классов. Он включал в себя 28 подводных лодок, 30 ракетных и 50 десантных кораблей и катеров, 2 противолодочных крейсера, 6 ракетных и больших противолодочных кораблей, 400 самолётов. По оценкам экспертов Международного института стратегических исследований, к началу 1992 года стоимость имущества ЧФ превышала $80 млрд.

Кроме Севастополя морские базы были в Одессе, Балаклаве, Керчи, Измаиле, Очакове, Херсоне. В Николаеве находились судостроительные заводы. На флоте служили почти 100 тыс. офицеров и матросов, а также 60 тыс. гражданских. И все эти люди однажды внезапно проснулись в другой стране.

Командовал флотом тогда Игорь Касатонов - адмирал во втором поколении. В честь его отца сегодня назван новый сторожевой корабль «Адмирал флота Касатонов». Его деду, Георгиевскому кавалеру Игорю Касатонову, установлен памятник.

«Мне казалось, я попал в сумасшедший дом», - вспоминает о тех временах адмирал. Потомственный военный отказался присягать Украине. В стране и в Крыму царила неразбериха. Однако комендатура Севастополя присягнула Украине, и адмирал отменил эту присягу как незаконную. Все, что тогда происходило на флоте, сам Игорь Касатонов назовёт «юридическим казусом». Он рисковал всем, но по-другому он просто не мог.

Тогда ломалось государство, устои, принципы… Развал Советского Союза был выдающимся планом ЦРУ и различных натовских спецслужб. И одним из институтов, который надо было сломать в первую очередь, конечно, стали вооружённые силы - костяк любого государства. Западная группировка войск была где-то два с половиной миллиона человек: 7 округов, 4 группы войск, 3 стратегических командования, Балтийский, Черноморский флот и Каспийская флотилия. Ранее это был монолит, который необходимо было разрушить. Нас выгоняли из Эстонии, и мы уходили. Молдавия забрала нашу технику - и лётчики, не принявшие новой присяги, ушли оттуда. Черноморский флот сдаваться не хотел. 11 декабря Кравчук собрал трёх командующих округами, меня и командующих воздушными армиями, и объявил, что мы подчиняемся ему. Украина, родная и близкая, вдруг стала противником. Как заяц в пасть удава, мы должны были добровольно вползти на Украину. Я как командующий не мог считать это справедливым и отдал приказ не принимать украинскую присягу. А присягнуть Украине, по замыслу украинского руководства, должны были все военнослужащие от Измаила до Керчи.

- Или присягать, или встать на путь неповиновения?

Да… Это было похоже на мятеж. Скорее это был протест против непродуманных решений, которые не оформлялись документально... Своих нужно было убедить, а против чужих выстроить защиту, смысл которой заключался в недопущении развала Черноморского флота и передачи его под юрисдикцию Украины. Я взял ответственность на себя. Это было моё личное самостоятельное решение, потому что я, русский офицер, присягал своему отечеству. Я родился во Владивостоке, учился в Ленинграде, служил на Севере и Балтике, на Черном море, Тихом океане. И рядом со мной были люди, которые понимали всю меру ответственности, которая возлагается на них, на меня, на командиров соединений. Ситуация была очень неоднозначная. Народ не хотел конфликтов с властью. У моряков семьи, дети - всё было сложно. Но я объезжал части, говорил с людьми. Подключили СМИ, и мы смогли убедить военных не присягать Украине. Люди поверили, что надо было именно так делать, и флот остался за Россией. Можно было уйти в Новороссийск на кораблях, например. Но тут дело же не в кораблях. Необходимо было сохранить базу, несгибаемый российский Севастополь.

А как можно было убедить людей? Уезжать из Крыма непонятно куда и начинать всё сначала непросто. Группировки из других новообразованных государств уходят. А тут черноморцы вдруг отказались покидать базу и сдавать свой флот. Это могло закончиться как угодно. Руководство России размышляло, как правильно поступить в этой ситуации, а Украина давила.

Я и все моряки понимали - есть Отечество. И главное было - не предать наше Отечество, нашу Родину. Мы не ушли, мы остались. Как потерять такой флот? Я использовал весь напор, всю силу убеждения, и люди не послушались президента Украины, а поддержали меня и не изменили Родине. Мы вспоминали историю полуострова и российского флота, говорили о ценностях, которые никакие политические потрясения не могут девальвировать, об офицерской чести. Офицер дважды присягу не принимает. И этот аргумент сработал. Я говорил, что за нами Россия и наш шаг государство поддержит. Это был не обман, это была честная агитация. Было, конечно, очень тревожно. Шли месяцы, а решений наверху никаких. Я, конечно, рисковал.

Наши корабли остались под советским флагом. Если бы мы подняли Андреевские флаги в тот момент, флот мог бы разбежаться, а советский флаг нас объединял. Мы оказались сильней и смогли выйти из правового поля Украины - весь смысл был в том, чтобы остаться на месте… И Украина обрушилась на нас всей мощью своего госаппарата. Не давали провозить продукты, топливо, проводить боевую подготовку.

- Но должно же было приходить пополнение флота, новобранцы были с Украины. Как с ними?

Да, Украина пыталась забрать флот как раз через призывников. Призыв был 2 раза в год. Киев из России призывников не пропускал. Наших крымчан отправляли служить на Западную Украину. Их там жутко избивали. А наш флот хотели наводнить своими людьми, особенно из западных областей. Тогда мог произойти силовой захват кораблей и подъём украинского флага. Я всё это понимал, и если раньше присяга принималась в учебных отрядах, то я всех призывников приводил к присяге на кораблях или в воинских частях, на глазах у всего экипажа. И чтобы не присягали Украине, я придумал присягу СНГ. И кто её не принимал, тот на кораблях не служил.

- Придумали присягу СНГ? Это возможно?

Это юридический нонсенс, как и флаг СССР на наших кораблях, но никто не мог ничего сделать. А потом я дал указание привезти 5107 призывников из России на боевых кораблях, как во время войны.

- Похоже на незаконное вторжение. А с кем было согласовано это решение?

Я согласовал это с министром обороны Павлом Грачёвым. Военные корабли в Новороссийске приняли призывников и вернулись в Севастополь. Кто этому мог препятствовать? Новобранцев встречала наша рота морской пехоты. И с песнями они шли в части. Там, конечно, их ждал ОМОН украинский, милиция. Но это же Севастополь. Тут же стояли жители с цветами и встречали новобранцев аплодисментами. Что тут можно было сделать?

- А что было с теми, кто принял всё-таки присягу Украины?

У них появился со временем свой штаб украинского флота. Где-то 7-12% военнослужащих присягнули Украине. Делали это тайно. Списки отправляли в Киев. Но главное, что нужно было Киеву, - конечно, корабли. А к ним бы таких военных не подпустили. Конечно, украинские власти возмущалась. Меня пригласили в Раду, там я выступил против позиции Кравчука по Черноморскому флоту. Там были собраны офицеры, которые присягнули Украине, и они меня не понимали. А 17 января было всероссийское кремлёвское собрание офицеров. Я там тоже доказывал необходимость сохранения флота. И вот после этого что-то изменилось. Нас услышали, и 29 января 1992 года я тайно прибыл в Новороссийск на военном корабле. Состоялась встреча с президентом Ельциным. Мы общались восемь часов. Всё ему показали, рассказали, убедили в том, что Россия не может остаться без флота или просто с его остатками в этом регионе, важнейшем регионе с точки зрения геополитики. И ситуация начала меняться.

В начале апреля Кравчук принял указ о юрисдикции Черноморского флота Украины, а Ельцин тут же принял закон о юрисдикции Черноморского флота России. Вы понимаете, какую юрисдикцию я выбрал. Началась битва законопроектов. Но мы, черноморцы, уже сделали самое главное. Оставшись на месте, заложили основы договорно-правового процесса, и Черноморский флот остался в Севастополе.

Переговоры проходили не очень спокойно. Я был отстранён от участия в них, поскольку явно раздражал украинских чиновников. На меня было заведено несколько уголовных дел.

В итоге части в Измаиле стали украинскими. В Одессе украинский спецназ взял штурмом наши объекты. Мы ушли из Очакова, Николаева, Херсона. Стали делить только то, что осталось в Севастополе.

Только в мае 1997 года было подписано соглашение по Черноморскому флоту. За Россией осталось 80% флота.

- Вы верили, что Севастополь и Крым когда-нибудь снова станут российскими?

Я работал со многими политиками над тем, чтоб российское влияние в Крыму не уменьшилось. Проводил настоящую информационную операцию. Я твёрдо верил, что Севастополь вернётся. Это же наша гордость.

Род Касатоновых происходит из Курской области. Отец - адмирал В. А. Касатонов. Жена - Юлия Александровна - дочь контр-адмирала Трофимова. Есть дочь и два сына, которые также служат на флоте.Родился 10 февраля 1939(19390210) во Владивостоке.В 1956 году, после окончания средней школы с серебряной медалью, поступил в Черноморское высшее военно-морское училище им. П. С. Нахимова в Севастополе, которое окончил с отличием в 1960 году по специальности «ракетное вооружение», окончил Высшие специальные офицерские классы ВМФ в 1967 году, Военно-морскую академию заочно в 1972 году, Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил имени К.Е. Ворошилова в 1979 году, в 1966 г. заочно окончил Севастопольский приборостроительный институт, кандидат военных наук. Действительный член Петровской академии наук и искусства.Службу начинал лейтенантом на эсминце Черноморского Флота (ЧФ) «Гневный».В 1961 г. совершил на нём сверхдальний морской переход из Чёрного моря вокруг Европы, а затем - Северным морским путём на базу Тихоокеанского флота (ТОФ). На «Гневном» командовал батареей крылатых ракет, провел 6 успешных боевых пусков. Проводил занятия по пуску ракет с прибывшей на флот группой генералов из Военной академии Генерального штаба.таджик на тачке разогнал всех нацистов (москва) В 1969 г. был назначен командиром большого противолодочного корабля (БПК) «Проворный» (ЧФ).В 1972 г., после окончания Военно-морской академии, принял командование новым БПК «Очаков», досрочно получив звание капитан 2 ранга.В 1975-1977 гг. и 1979-1980 гг. служил начальником штаба, а в 1980 г. командиром 30-й дивизии кораблей Черноморского флота.В 1980-1982 гг. был командиром 2-й дивизии противолодочных кораблей Северного флота, которая была в апреле 1982 г. преобразована в Кольскую флотилию разнородных сил.С апреля 1982 г. по апрель 1988 г. командовал Кольской флотилией разнородных сил.В августе 1986 года был представлен на должность начальника штаба флота, но на флотилии произошло ЧП с гибелью людей и назначение не состоялось.С 9 апреля 1988 г. по 14 сентября 1991 г. был 1-м заместителем командующего Северным флотом, возглавлял первый (после окончания Второй мировой войны) визит советских военных кораблей в США).С 17 сентября 1991 г. по 26 сентября 1992 г. был командующим Черноморским флотом.26 сентября 1992 г. был назначен 1-м заместителем Главнокомандующего ВМФ России. Должность командующего ЧФ некоторое время оставалась вакантной. Затем командующим стал Эдуард Балтин.С 1999 года - в запасе.В октябре-декабре 1992 года Касатонов баллотировался в народные депутаты России на дополнительных выборах. Он был выдвинут военными моряками и жителями Новороссийска по 17-му Краснодарскому национально -территориальному округу (вакансия появилась в результате перехода народного депутата Владимира Шумейко на работу в правительство). Среди соперников Касатонова были Константин Боровой и Николай Кондратенко. Выборы были признаны несостоявишимися из-за плохой явки избирателей (в апреле 1993 года на это место был избран Николай Кондратенко).В 2001 году участвовал в выборах губернатора Приморья, но досрочно снял свою кандидатуру. «Я вынужден признать, что, к сожалению, у меня нет достаточных, прежде всего финансовых, ресурсов, чтобы вести борьбу за пост губернатора дальше», - заявил Игорь Касатонов.Награждён орденами Красной Звезды, "За службу Родине в Вооруженных Силах СССР" II и III степеней, "За военные заслуги".Адмирал Касатонов И.В - автор ряда книг по истории флота в СССР.