Летопись воинской славы земли новодугинской. Летопись воинской славы земли новодугинской Ркка 133 стрелковая дивизия в 1941 году

Глава восьмая. Жаркие дни под Харьковом

Как видел читатель, освобождение Харькова было давнишней целью боевых действий Юго-Западного фронта. Это стремление, бесспорно, санкционировалось Ставкой Верховного Главнокомандования. Поэтому тот факт, что в мае 1942 года нашим войскам вновь пришлось вступить в сражение за Харьков, меня не удивило. Мы знали, что главком вынашивал еще более масштабную задачу - освобождение Донбасса, но сил для этого явно не хватало.

Я не буду говорить сейчас о тех мыслях и ощущениях относительно харьковской драмы, которые пришли к нам позднее, а расскажу о том, чем жили мы перед операцией. Подготовка к Харьковскому сражению принесла нам много разочарований, но отнюдь не потому, что мы предчувствовали его драматический финал, а по иным причинам. Начать с того, что завоеванный и удержанный армией с таким трудом старосалтовский плацдарм оказался в полосе соседа. На стык нашей и 21-й армий выдвигалась 28-я армия, к ней и перешел плацдарм. 28-ю возглавлял генерал Д. И. Рябышев. Это был герой гражданской войны, заслуженный военачальник, пользовавшийся неограниченным доверием маршала Тимошенко. В Барвенково-Лозовской операции он командовал 57-й армией Южного фронта, наносившей главный удар. Теперь его 28-й вместе с 6-й армией предстояло сыграть решающую роль в большом наступлении Юго-Западного фронта.

Управление и некоторые дивизии 28-й армии были сформированы в Московском военном округе, но к началу операции она не была достаточно сколочена как единый боевой организм и продолжала формироваться, что называется, на ходу. Это ощутимо сказалось на нашей армии. 10 апреля мы получили директиву командующего Юго-Западным фронтом, по которой 38-я должна была передать 28-й армии четыре стрелковые дивизии, кавалерийский корпус, мотострелковую бригаду с их полосами действий и почти все наличные средства усиления. Наш южный сосед - 6-я армия взамен передавала нам всего две свои дивизии. На 38-ю армию, ставшую весьма миниатюрной, возложили сугубо оборонительную задачу. Сформулирована она была предельно лаконично: "Прочно оборонять занимаемый рубеж и особенно направления Чугуев - Купянск и Балаклея - Изюм. С началом наступления 28-й и 6-й армий активизировать оборону с целью сковывания противостоящих сил противника"{120} .

Тяжело было расставаться с соединениями А. В. Горбатова, А. И. Родимцева, В. Д. Крюченкина, их командирами и политработниками, с которыми мы по-настоящему породнились в мартовских боях. Особенно был обескуражен таким оборотом дела командарм. Москаленко ходил темнее тучи, но молчал. Наконец, во время рекогносцировки новой полосы действий, когда мы остались с ним вдвоем, его "прорвало". Глядя на север, в сторону старосалтовского плацдарма, который он исходил много раз вдоль и поперек, Кирилл Семенович сказал:

За месяц наступательных боев мы узнали в старой полосе действий буквально каждую кочку, досконально изучили систему обороны противника, его сильные и слабые стороны, могли руководить войсками конкретно и целеустремленно... Я глубоко уважаю и Рябышева, и его соратников, это деловые и опытные генералы, но им трудно будет одновременно отладить взаимоотношения с новым командным составом и войсками, изучить противостоящего врага и освоиться на местности.- И тут же, махнув рукой, как бы подводя черту, командарм заключил: - Не переживай, Семен Павлович, давай создавать образцовую оборону.

Не возвращаясь более к печальным размышлениям, во всяком случае так выглядело это со стороны, Москаленко с головой ушел в организаторскую работу. Ведь необходимо было коренным образом переоборудовать передний край обороны и подготовить промежуточный рубеж. Зима была на исходе, и все имевшиеся сооружения под воздействием обильной талой воды пришли в негодность. По указанию командарма штаб совместно с инженерами и артиллеристами разработал план оборудования местности, расположения боевых позиций, конфигурации траншей. Большую помощь в осуществлении этого плана оказало местное население, благо первый секретарь находившегося в Купянске Харьковского обкома КП(б)У А. А. Епишев, в недавнем прошлом сам военный, прекрасно понимал наши нужды.

Однако обстоятельства вновь сложились так, что участок с созданной нами обороной от Балаклеи на запад, которому было отдано больше всего сил, пришлось опять передавать соседям, на сей раз 6-й армии. Впрочем, теперь мы, как станет видно ниже, не огорчились очередной потерей.

27 апреля у нас побывал С. К. Тимошенко. Он сказал, что решил лично проверить состояние обороны армии. Кирилл Семенович и я сопровождали его. Мы выехали на двух легковых машинах, хотя грязь была несусветная. На полпути, как и следовало ожидать, застряли. Хорошо, что недалеко стояли тылы 13-й танковой бригады. Послали туда гонца, и к нам на подмогу прибыл танк. С его помощью добрались до командного пункта 199-й стрелковой дивизии южнее Базалеевки. Оборона проходила по гряде высоток, где почва уже подсохла. Маршал побывал в траншеях и задушевно поговорил с бойцами. Среди множества вопросов, которые он задавал, был и такой: к чему больше лежит душа - к обороне или наступлению? Ответ был однозначный: к наступлению, и только к наступлению.

За инженерное оборудование позиций и организацию огня маршал похвалил недавно принявшего дивизию полковника Федора Андреевича Веревкина. После этого наш путь лежал в 124-ю дивизию, в район Балаклеи. Ехали по низине, где грязь опять была непролазной. Тимошенко потребовал верховых лошадей, и через полчаса появился коновод с десятком если не первоклассных, то, во всяком случае, сносных строевых коней.

Ну, пехота,- шутливо обратился ко мне Семен Константинович,- придется набить шенкеля.

Вот тогда-то я с благодарностью вспомнил нашу школу имени М. Ю. Ашенбреннера, где нас так настойчиво учили конному делу.

Когда мы тронулись, маршал посмотрел на мою посадку и сказал одобрительно:

Вижу, что наша пехота может сражаться и в конном строю.

После возвращения в Купянск, на командный пункт армии, главком почти на целый час уединился с командармом в его кабинете.

После отъезда С. К. Тимошенко Кирилл Семенович вошел в штаб какой-то весь просветленный. Обычно очень сдержанный, сейчас, не скрывая удовлетворения, он сообщил, что главком принял решение подключить к наступлению и нашу армию, вернув ей часть сил, переданных ранее генералу Рябышеву. Мы с Николаем Яковлевичем Прихидько подумали, что командарм доложил маршалу свои соображения о целесообразности такого шага, но генерал Москаленко упредил нас, сказав, что ни единым словом не обмолвился об этом - Семен Константинович принял решение еще до приезда в нашу армию.

В составе 38-й теперь оказалось шесть стрелковых дивизий: 81, 124, 199, 226, 300 и 304-я. Количество танковых бригад выросло до трех (13, 36 и 133-я). Кроме того, мы получили в качестве средств усиления шесть артиллерийских полков РГК и шесть инженерных батальонов. Ширина полосы наших действий на фронте Мартовая, Базалеевка, Богодаровка, Ольховатка достигла 75 километров.

Посмотрим, какой становилась роль нашей армии в достижении общих целей Харьковской операции. План ее в целом предусматривал, как известно, два сходящихся удара. Один - силами 21-й (наступала тремя дивизиями), 28 и 38-й армиями с севера; другой - 6-й армией с юга. Причем главным считался удар 6-й армии А. М. Городнянского, так как он выводил непосредственно к Харькову.

Новая задача нашей армии по директиве от 28 апреля 1942 года состояла в следующем. Четырьмя стрелковыми дивизиями и тремя танковыми бригадами с рубежа Драгуновка, Большая Бабка нанести удар в направлении Лебединка, Зарожное, Пятницкое и овладеть этими пунктами к исходу третьего дня наступления, одновременно прикрывая войска 28-й армии от ударов с юга и юго-запада. В дальнейшем, при развитии наступления на Рогань, Терновое и с выходом ударной группировки в район Введенского, Чугуева, нам предстояло во взаимодействии с 6-й армией завершить окружение и разгром группировки врага восточное Харькова и затем участвовать в овладении городом. Дело в том, что усиленная стрелковая дивизия 6-й армии с выходом на рубеж Бутовка, Мерефа, Ракитное должна была нанести удар от Змиева на Терновую, в тыл группировке немцев юго-восточнее Харькова.

Задачи у нас, как очевидно из сказанного, были не менее сложные, чем у двух соседних армий, а условия их выполнения - более трудные. Во-первых, хотя мы и получили пополнение, оно не шло ни в какое сравнение с тем, чем располагали 28-я и 6-я армии. Так, 28-я армия имела шесть стрелковых и три кавалерийские дивизии, пять танковых и мотострелковых бригад, девять артполков РГК и шесть инженерных батальонов. Это означало, что у правого соседа на одну стрелковую дивизию приходилось 2,5 километра фронта прорыва, а у нас - 6,5. Количество орудий и минометов на километр фронта составляло в 28-й армии в среднем 59,5 единицы, а в нашей - 18,7, танков, соответственно, 12 и 5. Силы 6-й армии были еще более солидными. В частности, в ее состав входили два вновь сформированных танковых корпуса (восемь танковых и мотострелковых бригад) кроме пяти отдельных танковых бригад, а участок прорыва был такой же, как и у нашей армии. Во-вторых, мы начали готовиться к наступлению на 18 суток позже. В-третьих, 38-я была лишена свободы маневра - она наносила удар в полосе, где до этого непрерывно шли ожесточенные бои и враг все время уплотнял свои боевые порядки. Именно здесь, перед центром Юго-Западного фронта, гитлеровцы располагали наиболее развитой системой укреплений и помимо главной полосы соорудили отсечную позицию, вторую и третью полосы обороны. Вторая оборонительная полоса проходила на удалении 10-15 километров от переднего края главной полосы, а третья, тыловая оборонительная полоса находилась в глубине 20-25 километров. Все три оборонительные полосы опирались на тщательно подготовленные к боям населенные пункты, а также господствующие высоты и водные преграды. При этом в отличие от нас противник имел свободу маневра живой силой, огневыми средствами и техникой как по фронту, так и глубине.

До 1 апреля немецко-фашистское командование после оборонительных боев, развернувшихся ранней весной, приводило свои соединения в порядок и сосредоточивало резервы, прибывавшие с запада, на линии Гомель, Киев, Полтава, Днепропетровск. Группировка вермахта перед Юго-Западным фронтом состояла главным образом из войск 6-й армии Паулюса (29, 17, 51 и 8-й армейские корпуса). На южном участке имелся также румынский корпус, входивший и 17-ю немецкую полевую армию. Против наших войск, находившихся на барвенковском плацдарме, действовали части пяти пехотных дивизий, в том числе румынской и венгерской. Здесь же были три боевые группы - каждая по составу нечто промежуточное между дивизией и полком. Восточнее Краснограда и в Змиеве на тыловом оборонительном рубеже располагались корпусные резервы (одна пехотная дивизия, а также строительные батальоны). На чугуевском плацдарме и севернее него оборонялись семь пехотных дивизий. Мало того, в полосе действий нашего фронта командование вермахта, как я уже упоминал, имело крупные оперативные резервы. В Харькове находились танковая (23-я), охранная дивизии и заканчивала сосредоточение 71-я пехотная. В район Липцы, Русские Тишки выводилась в резерв 3-я танковая дивизия. С запада подтягивались еще некоторые соединения.

Таким образом, вермахт имел на харьковском направлении в общей сложности 17 пехотных и 2 танковые дивизии с общим количеством 370 танков, 856 орудий калибра 75-210 миллиметров и 1024 миномета. Средняя оперативная плотность равнялась одной дивизии на 18,5 километра. Это - сегодняшний подсчет, а тогда, из-за недоработки разведки мы не имели данных о прибывавших дивизиях врага и полагали, что перед нашим фронтом обороняются только 12 пехотных и одна танковая дивизии.

Чтобы оценить серьезность обстановки, необходимо учитывать, что группировка противника перед Южным фронтом была еще мощнее. Она состояла примерно из 34 дивизий, насчитывала до 350 танков и 1600 орудий. Эти силы (группа Клейста) угрожали нашим войскам на барвенковском плацдарме, напоминавшем, по оценке вражеского командования, оперативный мешок, который нетрудно было отсечь. Непосредственно 57-й и 9-й армиям Южного фронта там противостояли 13 дивизий.

С нашей стороны для участия в Харьковской операции в общей сложности привлекались 28 дивизий. Однако существенного количественного превосходства над противником у нас не было. Численность советских дивизий составляла в среднем не более 8-9 тысяч человек, а немецких- 14-15 тысяч. Общее соотношение сил и средств на Юго-Западном направлении было для нас невыгодным. В танках существовало арифметическое равенство, в людях враг превосходил нас в 1,1 раза, в орудиях и минометах - в 1,3, в самолетах - в 1,6 раза. Только в полосе наступления Юго-Западного фронта удалось достичь полуторного перевеса в людях и двукратного в танках. Но многие наши боевые машины представляли собой легкие танки со слабыми броней и вооружением. По артиллерии и авиации силы были примерно одинаковые, но люфтваффе обладали подавляющим количественным и качественным превосходством в бомбардировщиках{121} .

Наши воины в моральном отношении превосходили гитлеровцев, но большинство их было необстрелянными, прошедшими лишь ускоренную подготовку в тылу. Обучать их в канун операции было некогда, ибо почти все отпущенное нам время ушло на перегруппировку войск, которая отличалась большими трудностями - значительное число соединений пришлось перемещать вдоль фронта. Для нашей армии положение усугублялось тем, что мы дважды производили перегруппировку: в первый раз передали в 28-ю армию четыре дивизии, а две получили из 21-й, затем передали две дивизии 6-й армии и получили взамен две из 28-й.

Сложность перегруппировки обусловливалась также ограниченным количеством переправ через Северский Донец и весенней распутицей. Разлив рек и отсутствие оборудованных дорог (маршрутов) затягивали выход частей в назначенные районы. От войск требовались огромные физические усилия, а от штабов - напряженная до предела работа по наметке наиболее коротких маршрутов, контролю за движением и выходом соединений на указанные им рубежи.

Совершенно недостаточная сеть шоссейных и даже грунтовых дорог, существование лишь одной рокадной железнодорожной линии с пропускной способностью всего 10-12 пар поездов в сутки, ограниченное число переправ через реки потребовали от нас, как и от других армейских штабов, четкого планирования движения войск, правильной эксплуатации маршрутов, переправ, организации их надежного прикрытия с воздуха. Пришлось изыскивать немалые материальные средства и рабочую силу на прокладку, содержание и ремонт дорог. Беда наша заключалась и в том, что мы не могли составить единый план предстоящих передвижений, так как узнавали о поступлении маршевых пополнений и материалов, как правило, непосредственно перед их прибытием.

В условиях таких моральных и физических перегрузок избежать сбоев в работе было крайне трудно, поэтому скрыть от врага перегруппировку войск мы не смогли. Однако неправы те авторы ряда послевоенных трудов, которые утверждают, будто гитлеровское командование досконально знало о наших намерениях. Мне удалось в одном из западногерманских изданий обнаружить записи из служебного дневника генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока, командовавшего тогда группой армий "Юг" (в нее входили 6-я армия Паулюса, 17-я и 1-я танковая немецкие армии). Поскольку эти документы, представляющие несомненный интерес, на русском языке не публиковались, я приведу здесь и далее несколько выдержек из них.

"Из 6-й армии поступила просьба об использовании 113-й дивизии в полосе 8-го армейского корпуса и одного полка 305-й дивизии, которая только что прибыла в Харьков, в районе Волчанска, в связи с тем, что на обоих этих участках возможны удары русских. Я отклонил запросы Паулюса, основываясь на необходимости как можно тщательнее подготовиться к операции "Фридерикус-1".

"Я сообщил фюреру, что, по донесениям штаба 6-й армии, уже несколько дней наблюдаются оживленные передвижения русских юго-восточнее и восточное Славянска. Неспокоен противник также близ северо-западного фаса изюмского выступа и в районе Волчанска. Является ли это свидетельством подготовки русских к наступлению - определить пока нельзя"{122} .

Из этого следует, что командование группы армий "Юг" не в полной мере разделяло опасения Паулюса и не предоставило ему заблаговременно резервов. Паулюс вынужден был обходиться тем, что уже имел. А имел он немало. И. X. Баграмян сообщил нам перед началом наступления, что в 6-ю немецкую армию входят двенадцать пехотных и одна танковая дивизии, усиленные десятью артиллерийскими полками среднего калибра и двумя - большой мощности. Это, по его словам, означало, что в начале наступления войска нашего фронта встретят сопротивление примерно 105 пехотных батальонов при 650-700 орудиях калибра 75-210 миллиметров и 350-400 танков.

Как вскоре выяснилось, Паулюс с 1 по 11 мая все же уплотнил оборону в главной полосе и разместил в глубине резервы. Разведчики 38-й армии заметили появление полка новой дивизии в полосе нашего наступления. Это был полк 71-й пехотной дивизии. А харьковская агентура, с которой у нас поддерживался хороший контакт, сообщила о прибытии туда этой дивизии. Там же находилась 3-я танковая дивизия и туда же начинала прибывать 23-я танковая (ранее нам противостояла 294-я дивизия). Эти данные мы, конечно, сообщили в штаб фронта. Там тоже знали о наращивании вражеских сил, но подчеркнули, что на ударных направлениях у нас имеется достаточное преимущество. В частности, наша армия на участках прорыва превосходила гитлеровцев по пехоте в 2,6 раза, по артиллерии - в 1,4, по танкам - в 1,3 раза. 28-я и 6-я армии имели более чем двукратное преимущество. Но напомню, что среди наших танков было много устаревших.

Разведчики и партизаны доносили и о том, что неприятель тоже готовится к наступлению. Правда, эти сведения были крайне отрывочными и противоречивыми. Как стало известно после войны, Главное разведуправление располагало довольно точными данными о целях и масштабах готовившегося тогда наступления врага. Знало об этом и командование Юго-Западного фронта, но надеялось, что наше наступление подрубит расчеты противника буквально на корню.

Я уже упоминал об операции "Фридерикус-1". Немецко-фашистское командование готовилось начать ее 18 мая. Позднее Паулюс писал:

"Эта операция должна была в первую очередь устранить непосредственную опасность коммуникациям немецкого южного фланга в районе Днепропетровска и обеспечить удержание Харькова с разместившимися там большими складами и лазаретами 6-й армии. Далее, необходимо было овладеть местностью западнее реки Сев. Донец, юго-восточнее Харькова для последующего наступления через эту реку на восток. Для этого нужно было концентрированными ударами с юга и с севера уничтожить продвинувшиеся через Донец в направлении Барвенково советские войска"{123} .

Проведение операции "Фридерикус-1" возлагалось на 6-ю армию Паулюса и армейскую группу "Клейст". Им предстояло нанести встречные удары из-под Балаклеи и Славянска в общем направлении на Изюм. Преследовалась цель овладеть районом, из которого выгодно было затем начать выполнение стратегической задачи, поставленной вермахту на лето 1942 года. Ведь директиву № 41, где формулировались эта задача и методы ее осуществления, Гитлер подписал еще 5 апреля. Иначе говоря, уже тогда группа армий "Юг" готовилась захватить исходные позиции для броска на Кавказ и к Волге.

Но в те дни все мы были преисполнены веры в успех. Боевой дух войск был высок, о нем постоянно заботились все командиры, политорганы, партийные и комсомольские организации. И мне думается, что коль никакие неудачи не сломили его, то в этом - убедительнейшее подтверждение высокой действенности нашей колоссальной воспитательной работы.

В ночь на 12 мая войска армии заняли исходное положение для наступления: на правом фланге ударной группировки развернулись 226-я и несколько южнее 124-я стрелковые дивизии. Они получили участки прорыва протяженностью 4,5 и 6 километров. Их поддерживали Зб-я и 13-я танковые бригады полковника Т. И. Танасчишина и подполковника И. Т. Клименчука. За стыком этих соединений для наращивания мощи удара расположился второй эшелон - два полка 81-й стрелковой дивизии. На левом фланге ударной группировки изготовилась к наступлению на 15-километровом участке 300-я стрелковая дивизия с полком 81-й стрелковой дивизии, без танков. На остальном фронте протяженностью 50 километров действовали 199-я и 304-я стрелковые дивизии с задачей сковывать силы противника.

На правом фланге была создана артиллерийская группа. Ею руководили командующий артиллерией армии генерал Б. П. Лашин и его штаб во главе с полковником М. И. Горбуновым. Всего вместе с артиллерией соединений насчитывалось 485 орудий и минометов. В трех наших танковых бригадах было 125 боевых машин.

Я говорил уже, что 38-я армия имела значительно меньше плотности артиллерии и танков, чем 6-я и 28-я. Так было и с авиационным обеспечением, которое поручалось восьми полкам, насчитывавшим 100 самолетов (49 истребителей, 37 бомбардировщиков, 10 штурмовиков и 4 разведчика).

Перед наступлением командарм приказал мне выехать на КП А. В. Горбатова, а сам направился в 124-ю дивизию полковника А. К. Берестова. На КП армии остался полковник Прихидько. Можно было только поражаться, с какой тщательностью подготовил Александр Васильевич свое соединение к наступлению. У него действительно каждый боец знал свой маневр. Тактическое взаимодействие пехоты, танков и артиллерии было отработано филигранно.

В 6 часов 30 минут 12 мая началась артиллерийская подготовка, продолжавшаяся целый час. Танки выдвинулись к сделанным саперами проходам в минных полях. С наблюдательного пункта дивизии мы с начальником ее штаба майором П. В. Бойко хорошо видели, как взметнулись сигнальные ракеты. Сразу же танки с десантами автоматчиков на броне ворвались в расположение гитлеровцев. Огнем и гусеницами они громили фашистов, уничтожали их пулеметы, орудия, минометы. Автоматчики меткими очередями очищали от противника окопы и ходы сообщения. Однако тут же выяснилось, что артиллерия не полностью разрушила огневую систему врага. Ожили многие его огневые точки. Введя в бой второй эшелон, гитлеровцы ринулись в контратаку. Давала себя знать нехватка у наших войск танков непосредственной поддержки пехоты.

В этой трудной обстановке самоотверженно действовали артиллеристы дивизии под командованием полковника В. М. Лихачева. Они умело поддерживали огнем стрелковые полки. Вызывала восхищение решительность танкистов 36-й бригады (командир полковник Т. И. Танасчишин, военком старший батальонный комиссар Д. Л. Черненко). Ее 1-й танковый батальон во главе с капитаном М. Д. Шестаковым без потерь переправился через реку Большая Бабка и стремительно обошел высоту 199,0 - ключевой опорный пункт противника на подступах к селу Непокрытое. Здесь у фашистов имелось свыше 30 орудий, десятки минометов и батальон пехоты, однако внезапное появление наших танков в тылу обороняющихся решило исход схватки. Впереди шла боевая машина комбата. Ее вел отважный комсомолец бывший горняк из города Антрацит старший сержант П. Л. Перепелица. Умело маневрируя, он вывел танк на западную окраину села и с тыла неожиданно обрушился на вражескую тяжелую батарею, раздавил ее гусеницами. Но гитлеровцы развернули находившееся неподалеку орудие другой батареи и поразили танк. Перепелица погиб, а Шестаков успел выбраться через люк и вступил в бой с расчетом орудия. Но фашистская пуля сразила и его. Оба воина посмертно были удостоены звания Героя Советского Союза.

Отличился и комсомолец-москвич лейтенант Евгений Федосеев. Он уничтожил две противотанковые пушки и много пехоты противника, поджег его склады боеприпасов и горючего. В атаке Федосеев был ранен, но не покинул поля боя. За этот подвиг его наградили орденом Красного Знамени.

Батальон Шестакова вынудил фашистов бросить пушки, боеприпасы и в беспорядке отходить. Но далеко уйти им не удалось. Только пленными враг потерял здесь до 300 солдат и офицеров. Это позволило генералу Горбатову активизировать продвижение 985-го стрелкового полка майора П. Ф. Осинцева, а за ним и других частей своей дивизии. К вечеру вслед за танкистами они ворвались в село Непокрытое и овладели важным узлом сопротивления противника. На исходе дня мы с Александром Васильевичем докладывали командарм, что 226-я дивизия при поддержке танков продвинулась вперед на 10 километров и расширила прорыв в стороны флангов.

Ночью я вернулся на армейский КП. Полковник Прихидько сообщил мне парадоксальный факт. Оказалось, что наибольшего успеха добились наша и 21-я армия. Подразделения 76-й стрелковой дивизии из армии В. Н. Гордова захватили небольшие плацдармы на западном берегу Северского Донца, около деревень Безлюдовка, Новая Таволжанка, и затем соединили их. Одновременно 293-я и 227-я дивизии овладели тремя населенными пунктами, продвинувшись в северном направлении на 10 и в северо-западном - на 6-8 километров. Войска же самой мощной, 28-й, армии прошли, к сожалению, всего 2-4 километра. Им не удалось сломить сопротивление врага в ключевых опорных пунктах Варваровка и Терновая.

С утра следующего дня мы стали получать от разведподразделений 124-й дивизии, а также от авиаторов сведения о сосредоточении в полосе нашей армии значительного количества немецких танков и пехоты. Командарм поставил вопрос перед С. К. Тимошенко о необходимости серьезно усилить 38-ю и перенести в полосу наших действий основной удар, но получил отказ. Ему предложили держать во втором эшелоне три танковые бригады на случай удара противника. Семен Константинович считал, что настойчивое выполнение первоначального плана вскоре принесет ожидаемые результаты. Особые надежды он по-прежнему возлагал на действия 28-й и 6-й армий.

Как только они более энергично поведут наступление, врагу будет не до контрударов,- заключил он.

Тем временем, хотя войска нашей армии и продолжали довольно успешно продвигаться вперед, Александр Васильевич Горбатов все настойчивее сигнализировал о скоплении немецких танков на старосалтовском направлении. Кирилл Семенович отсутствовал - он уехал в войска, и я решил переговорить с Баграмяном. Иван Христофорович понял меру опасности и, вздохнув, сказал, что не разделяет оптимизма главкома, однако не может его переубедить. Он добавил, что постарается задержать ввод в сражение второго эшелона 28-й армии (162-й стрелковой дивизии и 6-й гвардейской танковой бригады), с тем чтобы в случае обострения обстановки передать эти соединения нам. Одновременно И. X. Баграмян сообщил, что войска генерала А. М. Городнянского, обтекая фланги особо мощных опорных пунктов противника в Верхней Береке и Верхнем Бишкине, прорвали оборону врага на всю ее тактическую глубину. Ширина участка прорыва достигла 50, а глубина - 10-16 километров. Продвигались вперед и войска нашей армии, причем на всем фронте, и тем неожиданнее было, что после полудня 13 мая забил тревогу и полковник А. К. Берестов. Он доложил о резком изменении обстановки в своей полосе, об ожесточенных контратаках крупных сил немецких танков и пехоты из района Приволья и Зарожного в общем направлении на Старый Салтов.

Кирилл Семенович, вернувшийся к тому времени на КП, тотчас же сообщил И. X. Баграмяну о происходящем, а также о том, что наши резервы - 81-я стрелковая дивизия и 133-я танковая бригада - уже использованы. Реакция Ивана Христофоровича была мгновенной. Он попросил генерала Москаленко подождать у телефона, а сам пошел к главкому и через пять минут передал от его имени приказ перейти к обороне с задачей удерживать восточный берег реки Большая Бабка, прикрыв старо-салтовское направление. Для парирования вражеского удара нам передали 162-ю стрелковую дивизию полковника М. И. Матвеева и 6-ю гвардейскую танковую бригаду, но они могли прибыть из 28-й армии лишь на следующий день.

А пока что в стыке нашей и 28-й армий активизировались не менее двухсот фашистских танков с пехотой при нараставшей поддержке авиации. Так, боевые порядки 124-й стрелковой дивизии были атакованы с юга 80 танками с автоматчиками. Но наши воины не дрогнули. Выезжавший в дивизию Берестова член Военного совета армии бригадный комиссар Н. Г. Кудинов рассказывал потом, что бронебойщики 622-го стрелкового полка майора В. А. Мамонтова и батареи 46-го артиллерийского полка майора Ф. Г. Степащенко подбили 12 вражеских танков. Отличился наводчик орудия Иван Кавун. На его орудие двигалось 6 танков, однако он не растерялся, а сосредоточенно выбирал подходящий момент для выстрела. Как только стальная махина выползала из оврага или воронки, показывала днище или поворачивалась бортом, немедленно следовал меткий выстрел. Так четыре танка один за другим вывел из строя искусный наводчик.

Врагу, однако, все же удалось в двух местах прорваться через боевые порядки дивизии. Ее 622-й и 781-й полки оказались в окружении южнее села Песчаное. На помощь к ним подоспела 133-я танковая бригада (командир подполковник Н. М. Бубнов, военком полковой комиссар С. Ф. Завороткин, начальник штаба подполковник М. К. Шапошников). Вражеское кольцо было прорвано. Умело управлял огнем начальник артиллерии дивизии подполковник В. Г. Воскресенский. Он смело выдвигал батареи на открытые огневые позиции. Части 3-й немецкой танковой дивизии не досчитались в этих схватках 32 боевых машин. Но немалыми были и наши потери.

Враг нервничал. 12 мая 1942 года фон Бок записал в своем дневнике: "В полосе 6-й армии противник перешел в наступление крупными силами при поддержке многочисленных танков из северо-западного фаса изюмского выступа и из района Волчанска. Еще до полудня стало ясно, что на обоих участках он достиг глубоких прорывов. Я запросил разрешения на использование 23-й танковой дивизии и получил его, но с условием, что соединение сохранит полностью боеспособность для участия в операции "Фридерикус-1"{124} . После полудня я установил, что прорыв в полосе 8-го армейского корпуса приобрел весьма угрожающие формы... Вечером противник был в 20 км от Харькова. Я позвонил Гальдеру и сказал, что о начале операции "Фридерикус-1" в ранее назначенный срок не может быть и речи. Гальдер возразил, что приказ фюрера не подлежит обсуждению.

Недопустимо,- сказал он,- расходовать силы для косметических целей, они необходимы для решающей операции.

Я ответил, что речь идет отнюдь не о косметике, а о жизни и смерти, и продолжал, что считаю необходимым собрать резервы в один кулак, ни в коем случае не распылять их и использовать самым энергичным образом для восстановления положения.

В таком духе,- заключил я,- и будут поставлены задачи Паулюсу".

"Перед полуднем я информировал фюрера о ситуации в полосе 6-й армии, которая продолжала оставаться весьма серьезной. Я доложил, в частности, что прорыв у Волчанска по сравнению со вчерашним днем значительно углубился на север и что 23-я и 3-я танковые дивизии в 9 ч. 30 мин. начали вводиться в сражение".

Далее фон Бок высказал Гитлеру свое пожелание оттянуть срок начала операции "Фридерикус-1", взять часть сил из армейской группы Клейста с целью нанести с их помощью удар в тыл советским войскам, прорвавшим фронт армии Паулюса под Волчанском, то есть в полосе действий нашей армии. Гитлер ответил, что требуемые фон Боком войска из группы Клейста следует подготовить к переброске, но с самой перегруппировкой пока обождать{125} .

Таким образом, Паулюс, фон Бок и сам фюрер не на шутку напугались развитием событий в районе Харькова. Да и было отчего. Ведь переброска двух танковых дивизий поначалу не дала фашистам желаемых результатов. В ночь на 14 мая части А. В. Горбатова, взаимодействуя с танкистами Т. И. Танасчишина, вновь выбили гитлеровцев из Непокрытого, стремясь пробиться к Михайловке 1-й. Но враг использовал ночное время для вывода 23-й танковой дивизии в исходное положение и в 10 часов утра 14 мая нанес удар уже двумя танковыми клиньями в направлениях, сходящихся на Перемогу. Чтобы сберечь силы, Александр Васильевич с разрешения командарма оттянул к реке Большая Бабка части, только что занявшие Непокрытое. На этом рубеже во всю силу проявилось мужество и беспримерная стойкость воинов дивизии Горбатова. Они не отступили ни на шаг, невзирая на огромное численное превосходство противника.

А как развивались события у соседей? Генерал Д. И. Рябышев, используя успех нашей армии, 13 мая стал настойчиво активизировать наступление своих левофланговых соединений в юго-западном направлении. 13-я гвардейская и 224-я стрелковые дивизии, поддержанные 57-й и 90-й танковыми бригадами, продвинулись на 9 километров в сторону Петровского, вышли на линию высот и окружили мощный опорный пункт в Терновой.

Когда я 14 мая докладывал генералу Баграмяну о тяжелом положении, он сообщил, что оперативная ситуация осложнилась в полосе всей северной ударной группы. Мы сами почувствовали это, ибо в течение всего дня Паулюс стремился развить успех своей танковой группировки на стыке нашей армии с армией Рябышева, нанося главный удар от Непокрытого в направлении Перемоги. Одновременно северо-восточнее Песчаного два вражеских батальона форсировали реку Большая Бабка. Авиация противника вновь захватывала господство в воздухе и наносила сосредоточенные удары по вторым эшелонам нашей и 28-й армий, а также по переправам и дорогам, ведущим из тыла к фронту.

Откуда у немцев опять взялось столько самолетов? - удивился заместитель командующего по тылу генерал А. Д. Кулешов.

Видимо, перебросили сюда бомбардировщики из Крыма,- ответил командующий ВВС армии генерал А. Е. Златоцветов.- Я уже говорил с Федором Яковлевичем Фалалеевым, он обещал просить главкома перенацелить авиацию из полосы 6-й армии к нам. У Городнянского и Бобкина небо сегодня почти чистое.

Так или иначе, своевременно принятыми мерами удалось укрепить стык между нашей и 28-й армиями, и дальше Непокрытой враг не продвинулся.

Вечером 14 мая я имел телефонный разговор с генералом Рябышевым. Он сказал, что не атакованные гитлеровцами соединения 28-й армии неплохо продвинулись вперед, особенно 13-я гвардейская стрелковая дивизия А. И. Родимцева. При поддержке авиации, переброшенной маршалом Тимошенко с юга, войска армии достигли тылового рубежа обороны противника, проходившего по реке Харьков. Когда я говорил с командующим 28-й армии, он был всецело поглощен попытками ввести в прорыв кавалерийский корпус В. Д. Крюченкина. Однако сделать это не удалось - гвардейцы-конники сумели сосредоточиться в исходном районе только в ночь на 15 мая.

Тем не менее мы не без гордости подводили итоги боев с 12 по 14 мая. Ведь общий фронт прорыва 21-й, 28-й и нашей армий составил 56 километров. Войска, действовавшие в центре оперативного построения северной ударной группировки, продвинулись в глубину немецкой обороны на 20-25 километров. Аналогичных успехов добилась и южная ударная группировка. В те дни, как свидетельствовал маршал Василевский, Верховный Главнокомандующий бросил резкий упрек Генштабу в том, что он чуть было не отменил столь удачно развивающуюся операцию{126} .

В стане врага наши действия тоже были расценены как серьезный успех. Об этом свидетельствовал фон Бок. "Утром 14 мая,- писал он,- ситуация в полосе 6-й армии характеризовалась тем, что противник прорвался на правом фланге 8-го армейского корпуса и стремится развить успех на Красноград введением в прорыв кавалерии. 454-я охранная дивизия отступила. Ее подразделения удерживают отдельные малочисленные позиции. Нашими танковыми контрударами в районе Волчанска в первой половине дня мы не достигли существенного изменения в обстановке. Возникла необходимость в перегруппировке с тем, чтобы возобновить и усилить удары"{127} .

И действительно, не имея на этом направлении крупных резервов, фон Бок и Паулюс вынуждены были создавать их за счет переброски частей с других, менее активных участков фронта. Днем 14 мая начались вывод и переброска автотранспортом по дорогам, идущим вдоль фронта к Белгороду и далее на юг, 168-й пехотной дивизии, оборонявшейся против правого фланга армии В. Н. Гордова. Оживленное движение войск противника засекла наша авиаразведка, но воспрепятствовать ему удалось далеко не в полной мере. Помог бы удар 21-й армии, и она получила соответствующие указания, однако из-за недостатка сил ее действия не достигли цели.

Попытались помешать перегруппировке гитлеровцев, и мы сами, выделив для удара отряд 301-й стрелковой дивизии, но желаемых результатов это тоже не дало. Враг сумел плотно прикрыться с воздуха, хотя его положение оставалось неопределенным. Фон Бок по-прежнему сомневался в возможности своевременного начала операции "Фридерикус-1". Вот что писал по этому поводу командующий группой армий "Юг": "14 мая удар наших танков в районе Волчанска, длившийся до вечера, принес лишь небольшой территориальный успех. В целом 6-я армия потеряла 16 артиллерийских батарей. Перед полуднем я позвонил Гальдеру и сообщил, что едва ли после прорыва русских запланированное наступление Клейста наличными силами даст необходимые результаты. Если же Клейста с самого начала ожидает неуспех, то это весьма отрицательно скажется на всех действиях верхмата на Восточном фронте. Я заявил, что отказываюсь один нести ответственность за последствия такого развития событий. Верховное командование само должно принять решение, либо дать нам необходимые наземные и воздушные подкрепления немедленно, либо смириться с полумерами, которые лишь только и можем мы предпринять... Вскоре позвонил фюрер и сообщил, что перенацеливает на угрожаемые участки 4-й воздушный флот Рихтгофена полностью. С его помощью мы должны сдерживать противника в полосе действий Паулюса, пока Клейст не нанесет удар, а этот последний необходимо максимально ускорить. У меня гора свалилась с плеч, ибо это означало, что фюрер принял всю ответственность на себя"{128} .

Итак, Гитлер оказывал фон Боку поддержку, по существу, стратегического масштаба, ибо 4-й воздушный флот насчитывал до 700 боевых самолетов. И все же операция "Фридерикус-1" становилась, можно сказать, однобокой. Удар с юга не поддерживался одновременным ударом с севера, и планы врага нарушались. К сожалению, не в меньшей, а в большей степени нарушались и наши планы. Причем Юго-Западный фронт не получил никаких подкреплений.

15 мая войска генерала Рябышева должны были охватить Харьков с севера и северо-запада для последующего окружения и разгрома всей харьковской группировки противника во взаимодействии с 6-й армией. Нашей армии в этот день было приказано, развивая успех и взаимодействуя с войсками генерала Городнянского, выйти к реке Уды около Терновой, чем обеспечить окружение чугуевской группировки немцев. Фактически же наступательные задачи в полном смысле слова получила на 15 мая только 21-я армия, игравшая вспомогательную роль в обеспечении северного фланга армии генерала Рябышева. Мало того, в течение всего 15 мая обстановка в полосах нашей и 28-й армий продолжала ухудшаться. К 12 часам в район Зиборовки, Черемошного прибыли передовые части 168-й пехотной дивизии немцев и сейчас же начали контратаки в направлении Мурома. Одновременно перешли в наступление 3-я и 23-я танковые дивизии и три полка пехоты противника. Возобновились атаки гитлеровцев восточнее Петровского и в стыке между нашей и 28-й армиями. Враг решил во что бы то ни стало деблокировать свой окруженный гарнизон в Терновой. В 15 часов девять его транспортных самолетов выбросили северозападнее Терновой парашютный десант численностью 300 человек. Одновременно возросла активность противника перед фронтом дивизий А. В. Горбатова и А. К. Берестова. До двух батальонов пехоты с танками пытались форсировать Большую Бабку у Песчаного. Немецкие наземные войска все более мощно поддерживались авиацией, которая, по подсчетам генерала Златоцветова, произвела более 300 пролетов над боевыми порядками двух армий. Наши летчики действовали также активно и сбили три десятка фашистских стервятников.

Успокаивало в какой-то мере то, что враг, потеряв до 50 танков, не смог потеснить войска нашей армии. Хуже обстояло дело у соседа - 28-й армии. Для ликвидации прорвавшегося противника генерал Рябышев использовал все тактические резервы. Продвижение танков у Непокрытого в стыке наших армий было остановлено на рубеже Красный, Драгуновка. Однако положение левофланговых 244-й и 13-й гвардейских дивизий 28-й армии оставалось напряженным. Два полка 244-й дивизии были сильно потеснены, а один оказался в окружении. Отошла и 13-я гвардейская дивизия.

На следующий день, 16 мая, интенсивность боевых действий несколько уменьшилась, обе стороны производили перегруппировки. Вечером мы получили боевой приказ командующего Юго-Западным фронтом на 17 мая. Задача подтверждалась прежняя - уничтожить вклинившиеся танки врага, но методы ее выполнения были детально конкретизированы. Главная роль отводилась 28-й армии, а нам предписывалось обеспечить ее фланг и полностью очистить чугуевский выступ. За несколько оставшихся часов наши войска не смогли бы занять исходные районы и подвезти боеприпасы. Кирилл Семенович приказал мне связаться с И. X. Баграмяном и попросить через него разрешение у маршала Тимошенко отложить наступление на 18 мая. Убедительно обоснованная просьба была удовлетворена.

В 28-й армии было примерно такое же положение, но генерал Рябышев, как видно, не решился доложить об этом начальству и, не получив времени на перегруппировку, изготовил дивизии к действиям в прежних полосах. Однако не успела армия начать наступление, как в 6 часов утра подверглась ряду одновременных ударов. Танки и пехота врага прорвались к Терновой, деблокировали свой окруженный гарнизон и развили успех в восточном направлении. Отошла на 5-8 километров к северу и 162-я стрелковая дивизия полковника М. И. Матвеева, примкнув к боевым порядкам находившейся во втором эшелоне 5-й гвардейской кавалерийской дивизии. Здесь дальнейшее наступление гитлеровцев на Муром было остановлено, чему содействовала фланговая контратака 162-й стрелковой дивизии. При этом противник понес значительные потери в танках.

Наши 226-я и 124-я дивизии в этот день не допустили прорыва врага на Старый Салтов. А поздно вечером полковник Пленков принес захваченные разведчиками документы: сведения о готовящейся операции "Фридерикус-1". Они касались наступления 6-й армии Паулюса в промежутке от 15 до 20 мая в юго-восточном направлении на Савинцы и далее на Изюм. Содержание документов вызвало у нас оживленное обсуждение. Первоначальными были оптимистические высказывания: своим наступлением мы, дескать, сорвали замысел врага и он израсходовал на оборону те силы, которые предназначались для удара. Но полковник Прихидько справедливо предположил, что коль скоро гитлеровское командование замышляет крупное наступление, то, очевидно, оно имеет в достатке резервы, которые могут скоро подойти. А если так, то противник, хотя и с запозданием, но способен предпринять запланированное наступление. К. С. Москаленко, и Н. Г. Кудинов согласились с этим предположением. Было решено активизировать действия войск армии, чтобы помешать замыслу гитлеровцев. Приказ на завтра, 18 мая, был уже доведен до войск, поэтому Москаленко приказал штабу разработать дополнительные мероприятия и отдать соответствующие распоряжения всем командирам дивизий.

Участвуя в беседе, я продолжал внимательно изучать графическую схему, приложенную к захваченному документу. Сравнивая ее с нашей картой, пришел к выводу, что враг стремится нанести удар по глубоким тылам армии Город-нянского и группы генерала Бобкина, захватить мосты через Северский Донец и перерезать их коммуникации на севере. Получался, однако, удар по одному флангу барвенковского выступа. Логично было предположить, что с юга, со стороны армейской группы Клейста, готовится встречный удар с целью взять в кольцо все наши войска, находящиеся в этом выступе, то есть 6-ю армию Юго-Западного фронта, а также 57-ю и 9-ю - Южного.

Я обратил внимание присутствующих на это. Кирилл Семенович немедленно позвонил в штаб фронта. Маршал Тимошенко был занят, разговор состоялся с И. X. Баграмяном. Иван Христофорович прежде всего выразил сожаление, что мы только сейчас получили конкретные сведения о замысле врага. Затем он одобрил те дополнительные меры, которые мы приняли на завтра. Лишь после этого начальник штаба фронта проинформировал генерала Москаленко, что войска Клейста при поддержке танков и авиации еще утром нанесли мощные удары под основание барвенковского выступа с юга и что им уже удалось достичь серьезного успеха. Иван Христофорович также не сомневался в том, что данные, добытые нашими разведчиками, относились к встречному удару с севера.

На следующий день мы получили из штаба фронта документ, в котором указывалось, что гитлеровское командование, как видно, стремится поскорее сломить боеспособность 21, 28 и 38-й армий, чтобы высвободить и перебросить для удара на изюмском направлении 3-ю и 23-ю танковые дивизии. В связи с этим нашей и 28-й армиям ставилась задача разгромить эти дивизии. Армии Рябышева предстояло наступать в юго-западном направлении, а нашей - нанести удар на стыке с 28-й армией по опорным пунктам врага в Непокрытом, Песчаном и Большой Бабке.

Сузив полосу армии, мы передвинули 226, 124 и 81-ю стрелковые дивизии, уплотнили оперативное построение на ударном направлении и поставили А. В. Горбатову, А. К. Берестову, Ф. А. Пименову задачу во взаимодействии с танковыми бригадами наступать в направлении Червоной Роганки. Чтобы не допустить переброски подкреплений противника с других участков армейской полосы, 199-й и 300-й дивизиям приказывалось атаковать гитлеровцев на чугуевском и балаклейском направлениях.

В последующие дни мы стремились добиться успеха, но непрерывные контратаки вражеских танков с пехотой при массированной и необычайно активной поддержке авиации всякий раз сводили на нет усилия армии. С нашей стороны, бесспорно, имели место недочеты в планировании действий и управлении войсками.

Итак, главные события Харьковского сражения переместились в полосу Южного фронта. В отличие от нашего, Юго-Западного, он находился в обороне, имея задачу обеспечить наше наступление, но не располагал оперативными резервами. А противник, как мы знаем, готовился здесь к крупномасштабному наступлению. Благодаря этому Клейст с разрешения Гитлера смог использовать для удара по 9-й армии Южного фронта одиннадцать дивизий (восемь пехотных, две танковые и одну моторизованную). Эти силы при мощной поддержке артиллерии и авиации за пять дней (с 17 до 22 мая) смогли рассечь и дезорганизовать 9-ю армию, выйти к Северскому Донцу и форсировать его на участке Изюм, Петровское. Развивая удар в общем направлении на Балаклею, они соединились в чугуевском выступе с 6-й армией Паулюса, которой потребовался для этого минимум усилий. В итоге наши 6-я, 57-я и частично 9-я армии оказались в плотном кольце окружения. Следствием этого и явилась харьковская катастрофа.

Проследим кратко, как развивались события после вражеского удара по барвенковскому выступу с юга.

К сожалению, С. К. Тимошенко лишь спустя два дня после начала удара Клейста - во второй половине 19 мая - принял решение приостановить наступление на Красноград, закрепиться частью сил на достигнутых рубежах, а основную группировку войск вывести из боя и ее ударами разгромить прорвавшегося в наши тылы противника. Одновременно группировке в составе пяти стрелковых, трех кавалерийских дивизий и трех танковых бригад в основном из армии Городнянского поставили задачу прочной обороной обеспечить с запада удар по войскам Клейста.

Нашей 38-й армии приказывалось оперативно подготовить удар с востока в направлении Чепель, Лозовенька навстречу тем войскам, которым предстояло пробиваться из окружения. Для этой цели предназначалась 242-я стрелковая дивизия полковника А. М. Кашкина, а также 114-я танковая бригада, саперные и разведывательные подразделения. Возглавил эту группу заместитель командарма генерал Г. И. Шерстюк. Одновременно четыре левофланговые дивизии продолжали наступление в направлении Волохов Яр, Змиев.

Однако улучшить оперативную ситуацию 20 и 21 мая не удалось. А враг по-прежнему непрерывно наносил удары танками и пехотой при чрезвычайной активности авиации. По всему периметру барвенковского выступа шли ожесточенные бои. Напряжение достигло критической отметки 22 мая, когда войска Клейста, предельно нарастив темп своего продвижения, соединились с передовыми подразделениями 3-й и 23-й танковых дивизий армии Паулюса, которые начали движение с Чугуевского выступа. В этот день главком разрешил нам использовать для деблокирующего удара также и те силы, которые ранее наступали на Волохов Яр и Змиев. Но, чтобы их перенацелить, требовалось время. Поэтому навстречу нашим окруженным войскам выступила одна лишь группа Г. И. Шерстюка. Она успешно переправилась через Северский Донец, где в ее состав влились остатки 64-й танковой бригады и некоторые другие ослабленные в боях части. Все эти силы стремительной атакой овладели Чепелем, однако обещанные нам маршалом Тимошенко две танковые бригады из резерва фронта своевременно не подошли. А в это время противник сосредоточил свои усилия и отбросил группу генерала Шерстюка за реку. Дальнейшее продвижение гитлеровцев удалось локализовать, но наш деблокирующий удар не получил развития.

23 и 24 мая напряжение на плацдарме не ослабло. Враг стремился расширить коридор, отделяющий наши окруженные войска от переправ через Северский Донец. Полагая, что их действия станут организованнее при едином командовании, главком приказал генералу Ф. Я. Костенко возглавить 6-ю, 57-ю армии и группу генерала Л. В. Бобкина. Целью этого сводного объединения оставался прорыв внутреннего фронта окружения. Нам же приказывалось войсками левого крыла армии прорвать встречным ударом внешний фронт окружения.

Всю ночь на 25 мая я провел на наблюдательном пункте в районе Савинцов, организуя с группой операторов и разведчиков взаимодействие войск. Как только забрезжил рассвет - словно грозовая туча, налетела на нас вражеская авиация. Хорошо, что мы не успели вывести из укрытий части первого эшелона. Об атаке нечего было и думать.

Вечером мы получили грозный разнос от маршала Тимошенко. Он обещал, что утром приедет сам на наш НП и будет лично руководить наступательными действиями. Однако эта попытка оказалась тщетной. Не доезжая Савинцов, у моста через Северский Донец, маршал с сопровождающими попал под яростную бомбежку. Весь день они провели в укрытии у переправы. Лишь когда начали сгущаться сумерки и активность люфтваффе спала, главком вернулся на свой командный пункт.

Утром следующего дня - 26 мая - вражеские бомбардировщики почему-то замешкались. Это позволило генералу Ф. Я. Костенко нанести сильный удар по противнику частями дивизий Я. Д. Чанышева, Д. Г. Егорова и Д. П. Яковлева при поддержке танков. Своими активными встречными действиями мы помогали костенковцам вырваться из котла.

Ожесточенные схватки продолжались и в ночь на 27 мая. Ударная группа в составе названных выше соединений преодолела пятикилометровую толщу вражеских боевых порядков и выбила фашистов из Лозовеньки. Несколько тысяч наших воинов соединились со своими соратниками. А с утра вновь стала свирепствовать авиация, вновь открыла губительный огонь артиллерия. Лозовеньку пришлось оставить, тем не менее опять образовавшееся здесь кольцо все же было не столь плотным, как раньше, и в последующие два дня небольшие отряды костенковцев почти непрерывно просачивались к нам.

В ночь на 29 мая благодаря согласованным ударам по внешнему и внутреннему кольцам окружения большая группа войск вышла в расположение нашей армии близ Чепеля. Не забыть, как двигавшиеся плотными, сомкнутыми рядами свыше 20 тысяч воинов, имея впереди и на флангах тридцатьчетверки, слились со спешившими им навстречу подразделениями. Эту группу вели генерал А. Г. Батюня и дивизионный комиссар К. А. Гуров.

Навсегда останутся в памяти и те, кто заплатил за этот успех своей жизнью. В боях пал Авксентий Михайлович Городнянский. Затем мы узнали, что погибли ставший заместителем главкома генерал-лейтенант Федор Яковлевич Костенко, командующий 57-й армией генерал-лейтенант Кузьма Петрович Подлас, командующий армейской группой генерал-майор Леонид Васильевич Бобкин, члены Военных советов 6-й и 57-й армий бригадные комиссары И. А. Власов и А. И. Попенко, начальник штаба 57-й армии генерал-майор А. Ф. Анисов и многие, многие другие...

Еще несколько дней длилась ранящая душу харьковская трагедия окруженных войск. Мы не могли тогда знать, да и по сей день не знаем точной цифры всех наших потерь. Они составляли, думаю, по меньшей мере две сотни тысяч человек. Трудно передать наше душевное состояние в те дни. Ведь мы совсем недавно предполагали, что наступил коренной перелом в войне, что никогда уже более враг не овладеет инициативой. И вот вновь тяжелейшее поражение, которое не могло не повлечь за собой самых мрачных последствий.

Однако предаваться тяжелым раздумьям было некогда. Для врага события под Харьковом явились лишь вступлением в летнюю кампанию 1942 года. Для того чтобы начать ее, штаб фон Бока спланировал две частные операции. Первая, получившая название "Вильгельм", должна была проводиться на волчанском направлении основными силами 6-й армии. Ко второй операции - "Фридерикус-2" - привлекались 1-я танковая армия и остальные дивизии 6-й армии с задачей нанести удар из района юго-восточнее Чугуева на Купянск и захватить плацдарм на восточном берегу Оскола.

К началу наступления фашистских войск на волчанском направлении, подготовка к которому завершилась 10 июня, в составе немецких 6-й и 1-й танковой армии насчитывалось 33 дивизии, включая 7 танковых и моторизованных. Враг имел полуторное численное превосходство над занимавшими этот участок поредевшими войсками Юго-Западного фронта. Еще более неблагоприятное соотношение сил для нас было под Купянском - на направлении главного удара противника, который предстояло отражать 28-й и 38-й армиям.

Командование Юго-Западного направления, опасаясь развития удара гитлеровцев на восток, предприняло меры по укреплению обороны Юго-Западного фронта. Оценивая обстановку на 29 мая 1942 года, соотношение сил и намерение врага прорваться на Кавказ, оно пришло к выводу, что фашистское наступление в полосе Юго-Западного фронта начнется в ближайшие 5-10 дней. Наиболее вероятными считались главный удар с чугуевского плацдарма на Купянск и вспомогательный - от Изюма на Старобельск.

Расскажу, что было предпринято для упрочения обороны на купянском направлении. Полоса нашей армии была сокращена со 100 до 60 километров за счет передачи 28-й армии старосалтовского плацдарма. Вместе с ним к правому соседу перешли оборонявшиеся там три стрелковые дивизии - 124, 226 и 300-я, взамен же мы получили четыре - 162, 242, 277 и 278-ю. Это позволило разместить две дивизии в глубине обороны: 162-ю - на отсечной позиции по южному берегу излучины реки Великий Бурлук, а 242-ю - на второй полосе, проходившей от Новониколаевки до Волосской Балаклейки. Удвоилось число танковых бригад в созданном к этому времени 22-м танковом корпусе. В конце мая в нашу армию поступили еще три танковые и две мотострелковые бригады, три артиллерийских и гвардейский минометный полки. Левым соседом стала 9-я армия, которой сначала командовал генерал В. Н. Гордов, а с 18 июня - генерал Д. Н. Никишев.

При совершенствовании обороны возводились тыловой рубеж по восточному берегу Оскола и Купянский обвод западнее города.

Повысилась плотность артиллерии. В полосе армии она достигла 19 орудий и минометов на километр фронта, в том числе от 3 до 6 противотанковых пушек. В дивизиях были созданы противотанковые рвы, а также опорные районы на особо угрожаемых направлениях, где на прямую наводку поставили не только полковые и противотанковые пушки, но и более мощные орудия. 277-я и 278-я стрелковые дивизии, оборонявшиеся по обе стороны железной дороги Харьков-Купянск, были усилены шестью из десяти пушечных артиллерийских полков РГК, имевшихся у нас.

Уже в ходе боев на Купянский оборонительный обвод из резерва фронта выдвинулась 101-я истребительно-противотанковая артиллерийская дивизия, что в какой-то мере послужило созданию противотанкового артиллерийского резерва. Все это потребовало огромных усилий от штаба и всего управления армии, а времени на подготовку к парированию нового вражеского удара было в обрез.

10 июня немецко-фашистские войска приступили к операции "Вильгельм". Паулюс двинул в наступление моторизованный корпус Макензена и пехоту. Удар пришелся по нашему правому флангу, где действовали 277-я и 278-я дивизии, и стыку с 28-й армией. Едва забрезжил рассвет, как началась мощная часовая артподготовка. Затем на передний край и глубину обороны обрушился бомбовый град люфтваффе. Как выяснилось позже, на нас наступали три танковые дивизии, одна моторизованная и две пехотные. Острие танкового клина, как мы и предполагали, нацеливалось вдоль железной дороги Харьков - Купянск. Его мощь испытали прежде всего 277-я и 278-я дивизии.

Командир 277-й стрелковой дивизии полковник В. Г. Чернов умело и результативно использовал огонь артиллерии и средств пехоты для борьбы с танками, но превосходство врага было многократным. Даже лучше других усиленный артиллерией левофланговый 852-й стрелковый полк майора Д. Т. Филатова, приняв на себя тяжелый удар боевых машин, стал отходить, обнажив фланг соседей. Что касается правофланговых полков этой дивизии под командованием майоров М. И. Петрова и Д. А. Подобеды, то они, предельно исчерпав возможности противотанковых опорных районов, отошли за реку Великий Бурлук под прикрытием 133-й танковой бригады подполковника Н. М. Бубнова.

278-я стрелковая дивизия полковника Д. П. Монахова оборонялась в районе Волхов Яр, Богодаровка, Новостепановка, имея на правом фланге 853-й стрелковый полк майора Р. Л. Стурова, на левом - 855-й под командованием майора А. 3. Федорова, а между ними - 851-й, возглавляемый майором А. И. Доколиным. Все они сражались стойко, с высокой огневой активностью.

День 10 июня запомнился еще и потому, что командарм вел переговоры с Верховным Главнокомандующим. Начальник связи армии полковник С. Н. Кокорин пригласил меня к аппарату Бодо, так как его предупредили, что будет вызов из Генерального штаба. Через некоторое время последовало сообщение, что у аппарата заместитель начальника Генштаба генерал Н. Ф. Ватутин. Когда я доложил, что готов к переговорам, Николай Федорович в несвойственной ему резкой форме потребовал к аппарату командарма.

Москаленко был здесь же и сразу приступил к переговорам, но говорил он не с Ватутиным, а со Сталиным. Выслушав доклад об обстановке, Верховный, как потом рассказывал Кирилл Семенович, подчеркнул, что противник проявляет в данный момент активность лишь в полосе нашего фронта, а потому-де можно локализовать его успехи. Кирилл Семенович, конечно, не мог не заверить, что войска армии сделают все возможное, чтобы не допустить дальнейшего прорыва врага к Купянску. Стоит ли говорить, что было сделано все возможное и невозможное для выполнения этого заверения.

В первый день боев наши воины уничтожили 60 фашистских танков из 150, участвовавших в атаках. Западнее станции Булацеловка во встречном бою разгорелась схватка между двумя десятками танков из корпуса Макензена и танковым батальоном 133-й танковой бригады, в который входила рота тяжелых KB под командованием коммуниста старшего лейтенанта И. И. Королькова. Сражаясь с первого дня войны и накопив богатый опыт, он сумел передать его своим подчиненным. Дерзко и предприимчиво действовала рота, и противник был отброшен от Булацеловки. В этом бою экипаж Ивана Ивановича Королькова уничтожил 8 фашистских танков, а экипаж командира другой танковой роты - старшего лейтенанта И. Д. Данилова - 5.

И все же, несмотря на наше ожесточенное сопротивление, к вечеру 10 июня враг прорвался в междуречье Северского Донца и Великого Бурлука. Командарм использовал свой резерв - 162-ю стрелковую дивизию полковника М. И. Матвеева, подчинив ей 168-ю танковую бригаду. Но и этого оказалось недостаточно, и Москаленко решил с утра 11 июня попытаться организовать контрудар из района Булацеловки на запад вдоль железной дороги силами 22-го танкового корпуса генерала А. А. Шамшина, двух стрелковых дивизий и двух танковых бригад. Возглавил эту группу новый начальник автобронетанковых войск армии генерал Н. А. Новиков.

Немало трудов положили работники штаба армии. Под проливным дождем они стремились к назначенному сроку, к 3.00, вывести войска в исходные районы, а главное, снабдить танкистов горючим, но своевременно сделать это не удалось, и войска вступили в бой разрозненно.

Противник же в то утро начал форсирование Великого Бурлука. Он сумел заблаговременно скрытно сосредоточить для этого войска и инженерные средства. В результате создалась угроза обхода правого фланга нашей армии и изоляции ее от соседа.

Положение становилось критическим. Москаленко пришлось обратиться к маршалу Тимошенко с просьбой дать пополнение. Он оперативно откликнулся и усилил армию 9-й гвардейской стрелковой дивизией генерала А. П. Белобородова. Сформированная на Дальнем Востоке и именовавшаяся тогда 78-й стрелковой дивизией, она уже в битве под Москвой проявила героизм и боевое мастерство. Афанасий Павлантьевич Белобородое отличался необыкновенной реакцией, он на лету схватывал детали обстановки. Его крупное лицо с карими глазами, в которых нет-нет да и проскальзывала лукавинка, светилось оптимизмом и уверенностью в успехе. Говорил он неожиданным для его небольшой фигуры звучным раскатистым баритоном. Позднее я узнал, что мой новый соратник шестнадцатилетним подростком во время гражданской войны вступил в отряд иркутских партизан, а затем добровольцем пошел в Красную Армию. Перед Великой Отечественной войной руководил боевой подготовкой войск Дальневосточного фронта, а когда вступил в командование дивизией, умело использовал свой большой опыт для совершенствования ее боеспособности. Под стать командиру были штаб дивизии во главе с полковником А. И. Витевским и коллектив политработников, руководимый полковым комиссаром М. В. Бронниковым.

Мы с Белобородовым были давними друзьями - одновременно учились в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Прибыв в штаб армии, он зашел ко мне расстроенный, так как мало что понял из отрывочных указаний Кирилла Семеновича, которого беспрестанно отрывали телефонные вызовы. Я нанес на карте обстановку в полосе его дивизии, графически изобразил задачу, показал силы противника по имевшимся у нас данным и рассказал о соседях. Мы условились с Афанасием Павлантьевичем об обмене текущей информацией. Выделил ему несколько толковых командиров из армейского резерва. Тепло распрощались с ним, пожелав друг другу ни пуха ни пера.

Белобородовцы сменили очень ослабленную 227-ю дивизию и уже во второй половине дня 11 июня с ходу вступили в бой южнее села Средний Бурлук. Они остановили врага и отбросили его пехоту и танки за реку Великий Бурлук. Противник вновь попытался прорваться, введя в бой 45 танков, но успеха не добился. Тогда он предпринял еще одно наступление, теперь уже силами до 100 танков и штурмовых орудий, но опять без особого результата.

Стойко отражала атаки гитлеровцев соседняя 162-я стрелковая дивизия полковника М. И. Матвеева, поддерживаемая 22-й мотострелковой бригадой полковника К. И. Овчаренко и 648-м пушечным артиллерийским полком майора В. М. Бачманова. Я говорил по телефону с начальником штаба мотострелковой бригады майором Н. К. Володиным. Он заверил, что их позиция у села Аркадиевка прочна и враг не переправится здесь через Великий Бурлук. Так оно и было.

Вскоре Паулюс убедился, что фронтальный удар на Купянск более не сулит удачи. Тогда он изменил тактику и решил взять город обходным маневром с севера, через Гусинку и Двуречную.

Генерал И. X. Баграмян посоветовал организовать новый контрудар силами 22-го танкового корпуса генерала А. А. Шамшина, но на этот раз на юг, вдоль реки Великий Бурлук. Мы вняли этому совету, однако полного успеха эти действия не принесли, хотя противник и понес ощутимые потери. Только 168-я танковая бригада подполковника В. Г. Королева 11 и 12 июня вывела из строя 57 немецких танков. А всего за две недели боев на этом направлении она при содействии артиллерии и минометов уничтожила 91 танк, 8 самолетов, 36 орудий, свыше 2 тысяч вражеских солдат и офицеров{129} .

Итак, операция "Вильгельм", проводившаяся с 10 по 14 июня, не достигла цели. Гитлеровцы были остановлены на рубеже реки Великий Бурлук, а 81-я стрелковая дивизия удержала плацдарм за Северским Донцом южнее села Савинцы. И это несмотря на превосходство противника не только на земле, но и в воздухе - ведь люфтваффе совершали ежедневно в среднем до 1500-1800 самолето-вылетов.

Не могу не сказать теплых слов благодарности нашим авиаторам, в частности летчикам 282-го авиаполка (командир майор А. В. Минаев, военком батальонный комиссар И. С. Попандопуло, начальник штаба майор В. И. Титов). К 10 июня 1942 года на боевом счету полка с начала войны было уже 3800 самолето-вылетов, 55 уничтоженных самолетов, 36 танков, 266 автомашин с грузами и пехотой. Лучшими воздушными бойцами здесь были летчики майор. А. И. Буколов, лейтенанты Б. И. Коровкин, В. А. Орешин и другие.

В совершенствовании обороны серьезную помощь оказала 21-я саперная бригада подполковника И. И. Габера.

А сколько забот инженерам и нам, работникам штаба, доставило оборудование переправ через Оскол! Полковник Е. И. Кулинич и начальник политотдела армии И. С. Калядин с нескрываемым восхищением рассказывали о дружных, самоотверженных усилиях отдельных инженерных батальонов майора С. Ф. Мозгова, капитанов Н. А. Шаповалова и С. Д. Науменко, построивших мосты у Купянска, станции Купянск-Узловая и поселка Двуречная.

Запомнился опыт использования собак - истребителей танков. Специально обученные, они у станции Староверовка подорвали 6 вражеских танков.

В течение следующей недели противник завершил подготовку операции "Фридерикус-2". Гитлеровское командование начало ее в первую годовщину нападения на нашу страну - в 4 часа утра 22 июня 1942 года. Целью операции было рассечь на несколько частей 38-ю и 28-ю армии, окружить их и уничтожить, а затем, захватив плацдармы на Осколе, продолжить наступление на восток и юго-восток. В операции участвовали соединения 6-й армии Паулюса и 1-й танковой армии. Ударная группировка насчитывала тринадцать дивизий. Из них шесть действовали против 28-й и 9-й армий, а другие, включая три танковые и одну моторизованную, нанесли удар по правому флангу и центру оперативного построения нашей армии. Вспомогательный удар силой трех пехотных дивизий с танками был предпринят из района Балаклея в направлении Савинцы, Кунье.

Особенно сильный удар враг нанес по нашей правофланговой 9-й гвардейской. Две немецкие дивизии при поддержке сотни танков непрерывно до полудня атаковали ее позиции. Ценой больших потерь противнику удалось потеснить наши части на 1-4 километра и захватить плацдарм за рекой Великий Бурлук.

Командарм двинул на помощь соединению генерала Белобородова 6-ю гвардейскую танковую бригаду подполковника М. К. Скубы. Взаимодействуя с 22-м гвардейским стрелковым полком полковника Н. Г. Докучаева, она ринулась в решительную контратаку, и плацдарм гитлеровцев на восточном берегу Великого Бурлука был ликвидирован.

Правее гвардейцев стойко держались 162-я стрелковая дивизия, 22-я мотострелковая, 168-я и 156-я танковые бригады. Генерал Новиков, координировавший действия танкистов, рассказал о подвиге командира 2-го батальона 156-й танковой бригады старшего лейтенанта И. Ф. Селедцова. Экипаж его машины уничтожил восемь вражеских танков, два противотанковых орудия и роту пехоты. Отважному командиру, погибшему в этом бою, посмертно присвоено звание Героя Советского Союза{130} .

После полудня, убедившись, что наличными силами нашего сопротивления не сломить, Паулюс запросил у своего командования помощи. К удару наземных вражеских войск были подключены воздушные пираты Рихтгофена. Они буквально засыпали бомбами нашу оборону на всю ее глубину. После этого танкам и пехоте противника удалось вклиниться в стыке 162-й стрелковой дивизии и 168-й танковой бригады. За свое продвижение гитлеровцы заплатили 60 танками и большим количеством пехоты, но это был крайне опасный прорыв, и нам пришлось отвести все правофланговые соединения армии на промежуточный рубеж обороны. Часть сил 278-й стрелковой дивизии оказалась в окружении.

В этот день совершил подвиг командир батальона 851-го стрелкового полка 248-й стрелковой дивизии младший лейтенант К. Т. Першин. Он с пятью воинами подразделения оказался отрезанным на наблюдательном пункте. Организовав оборону, комбат и сам встал за пулемет. Огонь его "максима" косил цепи гитлеровцев. Отбросив атакующих, Першин ринулся на прорыв и увлек за собой весь свой маленький отряд. Расчищая дорогу огнем автоматов и гранатами, младший лейтенант с пятью бойцами пробился к батальону. Все они были награждены. Константин Тимофеевич Першин стал Героем Советского Союза.

В дальнейшем борьба еще более ожесточилась. Фашистское командование готовило условия для операции под кодовым наименованием "Блау" ("Синяя"), для чего необходимо было выйти на реку Оскол, и Гитлер не жалел резервов для Паулюса.

Как рассказал мне позднее Афанасий Павлантьевич Белобородов, его дивизия оказалась в поистине критической обстановке, когда противник обошел ее опорные пункты сначала в селе Гусинка, а затем в селе Самборовка. Однако сломить гвардейцев ему не удалось. Бой достиг предельного накала. Комдив особо отметил героизм и мастерство воинов 18-го гвардейского полка гвардии полковника Д. С. Кондратенко. Стойкость и непоколебимость проявили батальон гвардии майора Н. С. Гальпина, минометная рота гвардии лейтенанта И. И. Крука, автоматчики гвардии старшего лейтенанта И. А. Медкова и гвардии младшего лейтенанта А. В. Бурлакова.

Восточнее Новониколаевки и Волосской Балаклеевки мужественно боролись 162-я и 242-я стрелковые дивизии. Они сражались и после того, как танки гитлеровцев создали угрозу их флангам. Но вот последовал еще один удар врага - с юга, из района Савинцы на Староверовку. Возникла опасность отсечения основных сил армии западнее Купянска, и лишь тогда К. С. Москаленко отдал приказ на отвод войск. В течение двух ночей - на 24 и на 25 июня - основные силы армии отошли за Оскол.

Войска отводились организованно. Этот маневр прикрывали 1-я истребительная противотанковая артиллерийская и возвращенная в армию из резерва фронта 277-я стрелковая дивизии. Они выполняли свою архитрудную задачу, находясь на купянском оборонительном рубеже. Противник, имея подавляющее превосходство, оказывал на соединения прикрытия жесточайший нажим, но наши воины не дрогнули. Так, батарея, где командира заменил политрук Н. М. Гордеев, за один день уничтожила до 15 немецких танков и 8 автомашин с пехотой. Весь ее личный состав пал в бою, но не пропустил фашистов. За совершенный подвиг политруку Н. М. Гордееву и командиру огневого взвода старшему сержанту С. И. Медведеву посмертно присвоено звание Героя Советского Союза{131} .

До конца исполнив свой долг, 1-я истребительная противотанковая артиллерийская и 277-я стрелковая дивизии оставили Купянск и тоже переправились на восточный берег Оскола.

Оккупировав город, войска Паулюса вознамерились с ходу форсировать реку, но здесь проявилось искусство наших артиллеристов. Маневрируя огнем и колесами, они целые сутки держали врага на почтительном расстоянии от уреза воды.

9-я гвардейская стрелковая дивизия, оставленная командармом на рубеже Нижнедвуречная в стыке 38-й и 28-й армий, двое суток успешно отбивала атаки гитлеровцев, после чего отошла на восточный берег. По свидетельству А. П. Белобородова, неоценимую помощь его соединению оказал 51-й гвардейский минометный полк гвардии майора А. Д. Никонова-Шаванова. "Катюши" в полную меру показали противнику, на что они способны. Метко разила врага и артиллерия дивизии. Только батареи гвардии старшего лейтенанта К. Ф. Панкратова и гвардии капитана С. П. Кузнецова из 18-го гвардейского стрелкового полка за два дня подбили шесть фашистских танков.

10 суток сражались войска армии на Осколе. Они сорвали замысел гитлеровцев уничтожить 38-ю западнее Купянска и захватить плацдармы на реке до развертывания большого летнего наступления. Паулюсу пришлось включиться в это наступление отнюдь не в наилучших условиях, что способствовало в целом планомерному отходу основной массы противостоявших ему наших войск.

28 июня противник начал летнее наступление. 5 июля генерал Гальдер записал в своем военном дневнике: "...наступление группы армий. "Юг" развивается вполне успешно. Наши войска вышли к Дону на широком фронте западнее и южнее Воронежа"{132} . Это означало, что превосходящие силы врага прорвали оборону на смежных флангах Юго-Западного и Брянского фронтов, большинство войск которых оказалось в кризисном положении. В их числе был и наш сосед, 28-я армия, в командование которой только что вступил мой старый знакомый - генерал В. Д. Крюченкин. Ввиду угрозы окружения дивизии армии были отведены от Оскола за реку Черная Калитва. 6 июля Ставка приняла дальновидное решение отвести также остальные войска Юго-Западного и правого крыла Южного фронта от Оскола на укрепленный рубеж Чуприн, Новая Астрахань, Попасная.

Мы получили приказ об отводе главных сил армии на 35-40 километров и занятии ими части фронтового тылового рубежа от Нагольной до Белокурянина, где начал оборудовать оборону вновь прибывший 118-й укрепленный район полковника А. Г. Яцуна. Этот приказ армия выполнила за сутки, оставив на рубеже Оскола необходимое прикрытие.

Мы с начальником штаба укрепрайона В. Н. Порфирьевым подготовили для командарма предложение о размещении дивизий, чтобы максимально уплотнить нашу оборону.

Если подводить итоги закончившегося сражения, имея в виду 38-ю армию, то следует сказать, что расчеты врага не оправдались в самом существенном, хотя он и овладел довольно значительной территорией. Паулюсу и Клейсту не удалось уничтожить наши войска западнее Купянска. Противник не захватил в нужный момент исходные плацдармы за Осколом. Это, казалось бы, малозначительное обстоятельство привело к задержке развития начавшейся главной операции летней кампании 1942 года. Гальдер писал 6 июля:

"Командование группы армий, которому была четко поставлена задача наступать в южном направлении, не сумело выработать единой линии, чтобы направить этих разбредшихся во все стороны чертей (Гота и Паулюса. - Авт.) на выполнение общей задачи"{133} .

Эта задержка облегчила нашей Ставке переброску резервов в большую излучину Дона, на дальние подступы к Сталинграду. Помогла она и отводу войск Юго-Западного фронта. Не случайно в тот же день в дневнике Гальдера появилось изложение следующей тирады Гитлера: "Дело идет о нескольких часах. Тим(ошенко) уходит из-под удара. Бросить вслед за ним моторизованные (соединения)!"{134} .

38-я армия оказалась в арьергарде войск Юго-Западного фронта. Естественно, что на нее обрушились особенно сильные удары врага. 40-й танковый корпус противника, наступавший в сторону Кантемировки, к 8 июля расширил брешь между нашей и 28-й армиями. Возникла опасность выхода немецких танков и мотопехоты в тылы соседей и наши собственные. Потребовалось выдвинуть на рубеж Кантемировка, Ровенки поредевшие части 304-й, 9-й гвардейской, 199-й стрелковых дивизий и 3-й танковой бригады. Они сдержали яростный напор не только танков 40-го корпуса, но и подошедшей пехоты из 8-го армейского корпуса вермахта. Этим 38-я вновь помогла соседям, но сама оказалась в критическом положении, ибо угроза отсечения тылов нависла еще реальнее.

10 июля ночью я передал в арьергардные дивизии приказ командарма немедленно начать отход на промежуточный рубеж северо-западнее Черткова в верховьях реки Деркул, а затем на линию железной дороги Кантемировка - Миллерово. Здесь мы намеревались закрепиться, но брешь между нашей и 28-й армиями настолько расширилась, что вскоре пришлось отойти на реку Калитва.

Действиями разведки мы установили, что часть войск нашей армии и соседней слева 9-й отрезаны севернее Миллерово от главных сил Юго-Западного фронта. Дело в том, что Гитлеру наконец удалось направить в намеченных направлениях "разбредшихся в разные стороны чертей", и танки Клейста вышли южнее Миллерово, то есть почти соединились с 6-й армией Паулюса. Генерал П. И. Бодин, сменивший 26 июня И. X. Баграмяна, вначале успокоил нас, сказав, что 24-я армия Д. Т. Козлова спешит на помощь, но вскоре она сама попала в сложный оперативный переплет. Тем не менее наши части, оказавшиеся под угрозой окружения, 15 июля прорвали заслоны врага и вместе с остальными войсками армии достигли Дона.

Вышло сюда и подавляющее большинство других войск Юго-Западного фронта. Нового "грандиозного котла", который готовило гитлеровское командование, не получилось. Бывший 1-й адъютант 6-й армии (начальник службы офицерских кадров) В. Адам в своих послевоенных мемуарах написал: "... надежда на успех не сбылась. С первых же дней мы вынуждены были признать, что сражались только с численно слабым, но хорошо вооруженным арьергардом. Его яростное сопротивление причинило нам большой урон. Главные силы советских войск смогли избежать угрожавшего им уничтожения... Если бы мы одержали победу, то на таком огромном фронте это выразилось бы в сотнях тысяч пленных, поля сражения были бы усеяны убитыми и ранеными, мы имели бы горы трофейного оружия и разного военного снаряжения. В действительности же картина была совсем иная. Только у Оскола удалось взять несколько тысяч пленных. Остальные же данные, сообщенные дивизиями о количестве пленных, можно было не принимать в расчет. На поле боя мы обнаружили мало убитых и раненых бойцов Красной Армии. А тяжелое оружие и транспорт советские войска увели с собой"{135} .

Как следует из ряда других источников, немецко-фашистское командование полагало, что сумеет окружить крупные силы Красной Армии, якобы сосредоточенные на южном крыле советско-германского фронта, в районе Воронежа и западнее Дона. В действительности - и это теперь широко известно - наиболее многочисленная группировка советских войск находилась на центральном, московском направлении. В работах некоторых западных авторов, использующих сводки верховного командования вермахта, указывается, что западнее Дона было взято в плен 88 689 наших воинов, захвачено или уничтожено 1007 танков и 1688 орудий{136} .

В заключение хотел бы высказать несколько соображений о Харьковской операции.

Оценка причин нашего поражения претерпела в советской историографии три этапа. Вначале в закрытой литературе вина за него возлагалась на командование Юго-Западного направления и входивший в него фронтов. В открытой литературе эта операция тогда просто замалчивалась. После XX съезда КПСС ее оценка изменилась. Вину за неудачу поделили поровну между Ставкой и командованием Юго-Западного фронта. Правда, в шеститомной истории Великой Отечественной войны имеется натяжка: утверждается, будто Н. С. Хрущев 18 мая 1942 года требовал прекращения операции, но Ставка не согласилась с этим. После 1965 года постепенно началось выгораживание Ставки и перекладывание всей ответственности на Юго-Западное направление. В ряде работ стали утверждать, что Военный совет Юго-Западного направления "выпросил" у Ставки эту операцию и в итоге произошла катастрофа.

Попробуем внести ясность. 10 января 1942 года Ставка направила военным советам фронтов директивное письмо принципиального характера, в котором ставилась задача в том же году закончить войну и утверждалось, что весной у нас будут "новые большие резервы, а у немцев их не будет"{137} . В письме указывалось, что в предстоящем наступлении войскам Северо-Западного направления во взаимодействии с Балтийским флотом предстоит разгромить главные силы группы армий "Север" и ликвидировать блокаду Ленинграда, а войскам Западного направления - разгромить главные силы группы армий "Центр". Фронты Юго-Западного направления получили задачу нанести поражение группе армий "Юг" и освободить Донбасс. Кавказскому фронту предстояло освободить Крым.

Что изменилось весной, в марте и апреле? Когда наше зимнее наступление заглохло, Генштаб, по свидетельству А. М. Василевского, был за переход к активной стратегической обороне, чтобы измотать врага, а затем перейти в наступление. Сталин тоже был за это, но вместе с тем "полагал целесообразным провести частные наступательные операции в Крыму, в районе Харькова (подчеркнуто мною. -Авт.), на льговско-курском и смоленском направлениях, а также в районах Ленинграда и Демянска"{138} ,- короче говоря, почти по всему фронту.

Книга А. М. Василевского вышла первым изданием в 1973 году. Мог ли Александр Михайлович в то время, когда царил застой, откровенно изложить свои мысли? Нет, конечно. В устных беседах он высказывался более откровенно и определенно. В частности, маршал констатировал, что в тот период Генеральный штаб не в состоянии был в достаточной мере влиять на выработку крупных решений. Б. М. Шапошников, по его словам, был жестоко травмирован репрессиями, которым подверглись все его соратники; находилась в цепких руках Берии и одна из ближайших его родственниц. Само отношение Сталина к Генштабу было скептическим, он называл его канцелярией. Известно, что очень часто разработки Генштаба докладывал Верховному генерал Ф. Е. Боков - военный комиссар, затем заместитель начальника Генштаба по оргвопросам. Этот несомненно одаренный человек был в 1937 году, едва закончив учебный курс Военно-политической академии, назначен ее начальником. В оперативных вопросах он разбирался весьма посредственно и фактически не мог иметь по ним своего мнения.

Время после победы под Москвой, по оценке А. М. Василевского, явилось периодом головокружения от успехов. Немцы были отброшены от столицы на 250 километров, и Сталин, его ближайшее окружение вообразили, что можно закончить войну в 1942 году. Этой эйфории, конечно, не разделяли реально мыслившие военачальники, в том числе не только в центре, но и на фронтах, например, И. X. Баграмян и П. И. Бодин, которые готовили план Харьковской операции. Ведь в этом документе наряду с оптимистическими формулировками, сделанными в угоду оценкам Ставки, ясно указывалось, что враг начиная с середины мая предпримет на юге крупные наступательные операции с целью овладеть нижним течением Дона, вторгнуться на Кавказ, а также взять Воронеж. Приводились расчеты возможных сил противника в полосе Юго-Западного направления к началу активных действий. Силы эти были весьма солидными: 102 дивизии, из них танковых - 9, моторизованных - 7, СС - 3; более 3100 танков, почти 3000 орудий, около 1000 боевых самолетов. Иван Христофорович Баграмян, лично писавший от руки план Харьковской операции, говорил мне, что он с особой тщательностью, даже более крупным шрифтом вывел все эти данные, стремясь обратить внимание Генштаба на несоответствие реальной ситуации замыслу наступления. Ведь далее в плане Юго-Западного направления было сказано: "Независимо от этого (то есть от громадного превосходства противника.-Авт.) войска Юго-Западного направления в период весенне-летней кампании должны стремиться к достижению основной стратегической цели, поставленной Верховным Главнокомандованием,- разгромить противостоящие силы врага и выйти на средний Днепр (Гомель, Киев, Черкассы) и далее на фронт Черкассы, Первомайск, Николаев"{139} .

Исходя из того, что Верховный в директивном письме от 10 января 1942 года утверждал, что у советской стороны резервов будет много, в упомянутом плане Харьковской операции запрашивалось выделение 32-34 стрелковых дивизий, 27-28 танковых бригад, 19-24 артиллерийских полков, 756 боевых самолетов; кроме того, доукомплектование войск личным составом до 80 процентов и вооружением до 100 процентов. Испрашивалось людское пополнение численностью свыше 200 тысяч человек, а также большое количество стрелкового оружия, вспомогательной техники (тракторов, автомашин и т. п.), лошадей. Учитывая огромную роль авиации в предстоящих боевых действиях, Военный совет Юго-Западного направления делал вывод: "При получении 756 самолетов общее количество авиации ЮЗН будет равно 1562 самолетам, что по всем расчетным данным является минимально необходимым для выполнения боевых задач"{140} .

П. И. Бодин и И. X. Баграмян понимали, что эти запросы нереальны, и предполагали, что Ставка, не имея таких ресурсов, возможно, не будет настаивать на проведении наступательной операции.

К сожалению, С. К. Тимошенко был настроен в этом вопросе оптимистически. Он считал, что определенный успех, достигнутый в Барвенково-Лозовской операции в крайне трудных зимних условиях, может быть всесторонне развит в более благоприятной летней обстановке, ведь май на Харьковщине - фактически лето.

Заинтересован был в возможно более широкомасштабной операции и Н. С. Хрущев, мысливший не столько военными, сколько политико-экономическими категориями. После возвращения солидной части Украины, полагал он, появится возможность поставить ее ресурсы на службу фронту, а ему самому вернуться к привычной деятельности первого секретаря ЦК КП(б) Украины. Однако он все же более здраво, чем Тимошенко, смотрел на вещи.

Надо признать,- говорил мне И. X. Баграмян,- что Никита Сергеевич внимательно прислушивался к нашим с Бодиным аргументам и нередко соглашался с нами. По-иному вел себя Тимошенко. Ведь после того как он добился успеха наших войск в войне с Финляндией, сменил Ворошилова на посту Наркома обороны и по совету компетентных военачальников вернулся в ряде случаев к линии Тухачевского, Тимошенко подвергся испытанию лестью со стороны подхалимов. В результате у него сложилось преувеличенное представление о собственных способностях, которое не уменьшилось и после многочисленных неудач в начальном периоде войны. Он питал надежду стяжать лавры победителя в планируемом сражении и вернуться в Москву на должность если не Наркома обороны, то хотя бы первого заместителя Верховного, потому что при всей своей преданности Сталину считал его "штафиркой", то есть сугубо штатским деятелем.

И. X. Баграмян, с которым мы были близки, особенно на протяжении последнего десятилетия его жизни, пояснял, что эта надежда Тимошенко наиболее отчетливо выявилась в первые дни операции, когда обозначился явный успех войск Юго-Западного фронта и Сталин прислал в адрес Военного совета хвалебную телеграмму. В ней Сталин с несвойственным ему восторгом оценивал достигнутые результаты и одновременно громил руководство других фронтов, не сумевших в тот период добиться успеха.

Однако, подчеркивал Иван Христофорович, Тимошенко и Хрущев ни в коем случае не стали бы настаивать на проведении операции, если бы Сталин отнесся к ней отрицательно.

Жестоко сокрушался мой старший товарищ из-за того, что не смог в своих трудах изложить собственные подлинные мысли и оценки по ряду вопросов минувшей войны, так как в годы выхода его книг существовало множество ограничений. Зная, что я задумал готовить к печати воспоминания, он говорил:

Ты, Семен Павлович, на целых десять лет моложе меня и, наверное, доживешь до того времени, когда, наконец, позволено будет писать о войне более правдиво. Так постарайся же тогда поправить невольные искажения и умолчания тех, кто ушел из жизни слишком рано.

О Харьковской операции он говорил также:

Нам в штабе Юго-Западного направления удалось добыть множество данных о том, что именно здесь развернутся главные события весенне-летней кампании 1942 года. Но сказать об этом ясно и четко фактически запрещалось. Сомнение в правильности "гениального предвидения вождя", будто, враг вновь станет всеми силами рваться к нашей столице, расценивалось как политическая ошибка, граничащая с вредительством. В то время еще никто из военачальников, включая и Г. К. Жукова, не имел у Сталина достаточного авторитета. А представление Сталина о намерениях врага в обеих летних кампаниях (1941 и 1942 годов) было просто фатально искаженным. В первом случае он считал главным Юго-Западное направление, а во втором - Западное, тогда как в действительности было наоборот. Поэтому мы, приведя в плане операции имевшиеся в штабе сведения, вынуждены были делать из них противоположный их смыслу вывод. Аукнулось это и много позже, в 1976-1977 годах, когда готовилась к печати рукопись моей книги "Так шли мы к победе". Ее пришлось местами буквально искорежить, чтобы втиснуть "аргументы" в подтверждение того, будто у Сталина имелись достаточные основания полагать, что враг, как и осенью 1941 года, станет и в 1942 году наносить главный удар на Москву. Правда, я постарался в этой книге сказать более или менее ясно, что первоначальный план Харьковской операции был отвергнут исключительно из-за того, что Ставка не располагала достаточными резервами и наш с Бодиным маневр в какой-то мере удался. Своими огромными запросами Юго-Западное направление фактически подвело Сталина к необходимости ограничить цели наступления овладением районом Харькова, Днепропетровска и Синельникова. Не исключено, что, если бы наши запросы были скромнее, операцию утвердили бы в гораздо более крупном масштабе. Мы выклянчивали не широкомасштабную операцию, а силы и средства для того, чтобы укрепить войска Юго-Западного направления. И если бы нам дали просимые резервы, а не держали их вблизи Москвы, то, возможно, на юге не разразилась бы катастрофа. Во всяком случае, размеры ее были бы гораздо меньшими.

Харьковская операция была памятна для Ивана Христофоровича и тем, что она едва не стоила ему ареста и предания суду военного трибунала, так как именно на него Сталин решил возложить главную ответственность за ее провал. С. К. Тимошенко находился в родственных отношениях со Сталиным (его дочь была тогда замужем за сыном Сталина - Василием), а Н. С. Хрущев не был военным специалистом. Обвинения против П. И. Бодина отвел сам Иван Христофорович, взявший на себя всю полноту ответственности за подготовку плана. Складывалась ситуация, характерная для периода культа личности: свалить вину на того, кто по долгу службы обязан был документально оформлять порочный замысел самого Сталина. Довод был один: кто-то должен нести ответственность за жертвы и потери, так пусть несет ее Баграмян, тем более что он служил в свое время в армии дашнакской Армении и по этому поводу, а также из-за близости с целым рядом "врагов народа", включая Г. Д. Гая, уже подвергался гонению в 1937 году. Спас Ивана Христофоровича, как и в первый раз, Г. К. Жуков. Он заявил, что опытных военачальников не хватает, и поручился за своего старого друга. Достойно проявили себя в этом случае также Н. С. Хрущев и С. К. Тимошенко.

Ныне стали известными некоторые документы, относящиеся к этому делу. В частности, генерал-полковник Д. А. Волкогонов привел в своих публикациях в журнале "Октябрь" (№ 7 за 1989 год, стр. 61) письмо Сталина Военному совету Юго-Западного фронта от 26 июня 1942 года, в котором кара Баграмяну ограничивалась понижением его в должности до начальника штаба 28-й армии. Как свидетельствовал сам Иван Христофорович, это был первый этап наказания. В дальнейшем, при явно критической обстановке в полосе данной армии, последовала бы роковая развязка И. X. Баграмяна по ходатайству Г. К. Жукова откомандировали на Западный фронт. Он стал заместителем командующего 61-й армией. Вскоре, однако, Г. К. Жуков добился его повышения по службе - Баграмян возглавил легендарную 16-ю армию, когда ее командующему - К. К. Рокоссовскому - был доверен Брянский фронт.

Выше я говорил преимущественно об ответственности за провал Харьковской операции. Необходимо сказать несколько слов и о причинах этой трагедии.

Начнем с того, что при проведении операции командование Юго-Западного направления допустило немало ошибок. Главная из них - слабая обеспеченность обороны южного фаса барвенковского выступа. Находившиеся здесь войска Южного фронта располагали минимумом подвижных резервов. А те, которые имелись, к самому опасному моменту оказались, к сожалению, задействованными для частной наступательной операции близ населенного пункта Маяки. В результате вражеских ударов 17 мая 9-я армия генерала Ф. М. Харитонова лишилась управления.

Роковую роль сыграло и то, что южная группировка Юго-Западного фронта и после 17 мая еще два дня продолжала движение на север и северо-запад, вместо того чтобы сразу перевернуть фронт и попытаться парировать наступление войск генерала Клейста. Были и другие ошибки, но все они перекрываются принципиальным просчетом нашего Верховного Главнокомандования, которое держало основные резервы вблизи Москвы, полагая, что там развернутся решающие события летней кампании 1942 года. В действительности же к началу Харьковской операции перед полосой действий Юго-Западного и Южного фронтов заканчивала сосредоточение группировка вермахта стратегического масштаба с целью выхода летом 1942 года к Главному Кавкавскому хребту и Волге. В частности, у южного фаса барвенковского выступа находилось девять пехотных, три танковые и моторизованные дивизии из армии Клейста. Они-то, как помнит читатель, и нанесли сильнейший удар.

Попробуем представить себе, как развивались бы события, если бы Юго-Западный фронт оставался в обороне, не получив существенных подкреплений. В этом случае Барвенковский котел все равно был бы, думается, неизбежен, ибо, не ликвидировав опасный выступ в районе Изюма, немецкое командование не смогло бы начать большое наступление. О наличии такого плана недвусмысленно свидетельствуют не вызывающие сомнения источники. Так, в своей директиве от 5 апреля 1942 года Гитлер требовал отрезать и уничтожить наши вклинившиеся войска, и сил для этого у противника было достаточно.

Наше наступление под Харьковом командование группы армий "Юг" восприняло как попытку упреждающим ударом сорвать готовящееся немецкое наступление. Фон Бок и начальник его штаба генерал фон Зоденштерн были напуганы им. Ставка же вермахта считала, что возникший кризис может быть локализован частью сил 6-й армии генерала Паулюса. Однако удар нашей южной группы на стыке армий Паулюса и Клейста создал угрозу выхода советских войск к Полтаве. Это заставило призадуматься и Гитлера, тем более что фон Бок поставил вопрос о возможности эвакуации Харькова и Полтавы. Лишь после этого Гитлер принял решение использовать войска, предназначавшиеся для широкомасштабной операции.

Ход летней кампании 1942 года и, не исключено, всей войны пошел бы по иному руслу, если бы Сталин здраво учел данные нашей разведки, а также информацию западных держав и в соответствии с этим сосредоточил основные резервы на южном крыле советско-германского фронта, снабдив их в возможно большем количестве авиацией и зенитными средствами. Но потребовалось еще немало времени и жертв, прежде чем Сталин постиг требования военной стратегии. Лишь к началу сталинградского контрнаступления он научился наконец прислушиваться к мнению компетентных военных деятелей. А прислушаться и раньше было к чему. Даже, скажем, в докладе командования Юго-Западного фронта, который лег в основу плана Харьковской операции, указывалось:

"На юге следует ожидать наступления крупных сил противника между течением р. Северский Донец и Таганрогским заливом с целью овладения нижним течением р. Дон и последующим устремлением на Кавказ к источникам нефти.

Этот удар, вероятно, будет сопровождаться наступлением вспомогательной группировки войск на Сталинград и десантными операциями из Крыма на Кавказское побережье Черного моря"{141} .

Наверное, стоило бы над этим задуматься Генеральному штабу и постараться убедить Верховного не держать без пользы резервы в центре страны. Но, к сожалению, этого не произошло.

Стратегическая обстановка, аналогичная той, которая существовала весной 1942 года под Харьковом, сложилась под Курском летом 1943 года. Вот тогда мы поступили правильно: выждали, пока ударные группировки врага не сломали зубы о нашу оборону, а затем умело применили заблаговременно сосредоточенные поблизости крупные стратегические резервы для решительного контрнаступления.

133 Смоленская, Краснознаменная, Орденов Александра Суворова И Богдана Хмельницкого Стрелковая дивизия.

Краткая история в документах и фотографиях.

В боях на Московско-смоленском направлении 20.8.42-27.11.1943 г.

Роль и место 133сд в операциях на московско-смоленском направлении.

Боевые действия дивизии на московско-смоленском направлении с 20 августа 1942 по 27 ноября 1943 года можно разграничить на следующие 7 основных этапов – по названию фронтовых и армейских операций, а также по характеру действий:

1. Ржевско-сычёвская наступательная операция западного и калининского фронтов, в ходе которой дивизия захватила плацдарм на западном берегу Осуги с населёнными пунктами Борщёво, Веригино (22.8.42) и Векшино (23.8.42.) и вышла к рощам «Фигурная» и «Квадратная» под Бондарево и Табаково, где встретила заранее подготовленную оборону противника и после неоднократных попыток прорвать её, потеряв половину своего состава, вынуждена была перейти к обороне. Участие дивизии в этой операции длилось с 20 августа по 15 сентября 1942 года.

В.М.Лагоза, командир 249 оиптд

2. Активная оборона захваченного плацдарма за Осугой с целью его удержания, привлечения резервов противника к своему участку и нанесения им наибольших потерь. Эта операция продолжалась с 16 сентября 1942 по 2 марта 1943 года и существенно содействовать нашим войскам по отражению наступления врага под Сталинградом, его окружению и уничтожению.

3. Ржевско-Вяземская операция западного и калининского фронтов с 3 по 31 марта 1943 года, в ходе которой дивизия за 19 дней продвинулись вперёд на 174 км и освободила 193 населённых пункт, нанеся противнику ощутимые потери. Выйдя 21 марта на рубеж реки Вопец южнее Сафоново, дивизия встретила заранее подготовленную оборону врага и после разведки боем сама перешла к позиционной обороне в междуречьи Вопца и Днепра.

4. Активная оборона междуречья Вопца и Днепра и подготовка к смоленской операции – с 1 апреля по 2 сентября 1943 года. На этом этапе в основном действовали разведчики, снайперы, кочующие орудия и миномёты. Остальные воины занимались боевой подготовкой и оборонительными работами. Понеся большие потери в боях с 20.8.42 по 1.4.43 2651 человек убитыми, 244 человека пропавшими без вести и 7728 человек ранеными, дивизия к концу марта имела в своём составе немногим больше 3 тысяч человек. Во время обороны в междуречьи Волги и Днепра она пополнилась и довела свою численность до 6290 человек, хорошо подготовленных в ходе обороны к последующим наступательным действиям.

5. Ярцевская операция 31-ой Смоленской операции “Суворов” Западного и Калининского фронтов, в ходе которой дивизия прорвала заранее подготовленную оборону противника на рубеже реки Великой и во взаимодействии с 82 и 331 сд овладела Ярцево (3-18 сентября 1943 года). В этих боях дивизия потеряла больше половины своего состава: 778 человек убитыми и 2748 человек ранеными, в основном на рубеже реки Великой, в Петрово и Боровлёво.

Г.П.Егоров, командир 269 осапб

6. Развитие наступления в ходе Смоленской операции “Суворов” Освобождение северной части Смоленска и выход на границу с Белоруссией-(19 сентября -10 октября 1943 года). Приказом верховного главнокомандующего от 25 сентября 1943 года дивизии присвоено почётное наименование “Cмоленская”,а всему личному составу дивизии объявлена благодарность.

7. Наступление и оборона в Дубровненском районе Белоруссии

10 октября-27 ноября 1943 года. В ходе операции с 10 по 27 октября дивизией освобождено 9 населённых пунктов Дубровненского района Витебской области БССР, в том числе Нов. Тухиня, Ивановщина, Горманы.

Всего за период с 3 сентября по 27 октября 1943 года дивизия продвинулась с боями вперёд на 168 км, освободила 82 населённых пунктов, 3 железнодорожных станции и 2 города.

Итого 133-я дивизия на главном направлении всей войны сражалась 464 дня и ночи, из них 403 дня оборонялась, а 61 день наступала. За

Эти дни продвинулась вперёд на 342 км и освободила 275 населённых пунктов. Кроме того, дивизия содействовала в освобождении многих населённых пунктов соседям по фронту. В общей сложности насчитывается около 400 населённых пунктов, за которые сражались воины дивизии. Из них: в Калининской области 60, в Смоленской свыше 300 и в Витебской области БССР 9 населённых пунктов. В наступлении дивизия с боями прошла узкой полосой через 11 районов трёх областей: Зубцовский и Ржевский Калининской области, Сычёвский, Новодугинский, Холм-Жирковский, Сафоновский, Ярцевский, Кардымовский, Смоленский и Краснинский районы Смоленской области и Дубровненский район Витебской области.

П.А.Козинов, нач. штаба

По неполным данным 133-я сд за 464 дня боёв потеряла около 4000 человек убитыми и свыше 11000 ранеными. Вот лишь некоторые имена погибших: командир батальона 418 сп П. Н. Иванчихин, начальник штаба батальона Д. П. Максименко, командиры стрелковых рот Р. Д. Чантурия, И. Я. Кулин, С. И. Рибиев, Н. В. Садулин, командир 521 сп М. М. Королевский, зам. ком. Полка С. С. Борис и В. Ф. Васильев, нач. штаба полка Л. Я. Мажоров, командир батареи И. М. Старостин, Т. К. Степаненко, командиры рот П.Н. Страшнов, И.Ф.Тетерев, И. С. Бойко, Ю. П. Калинин, М. Д. Лихачёв, В. Ф. Парахнюк, М. Н. Минаев, А.М. Куликов, Д. А, Кононенко, командиры батарей 400 ап М. М. Радостев, А.А. Баранов, зам. командира 249 отд. по политчасти П. С. Корнилин, командир огневого взвода Ю. А. Королёв, зам. командира 269 отд. сапёрного батальона П. Е. Ерыгин и тысячи других воинов дивизии.

В строю дивизии сражались на Смоленском направлении будущие герои Советского Союза: командир 681 сп Д. К. Морозов, зам. ком. полка К. А. Ежов, командир разведвзвода П. П. Павлов, разведчики А. И. Мельников, П. И. Дударев,Ф. Л. Трофимов, командир огневого взвода 249 отд. и 418 сп А. А. Рокитянский, полные кавалеры ордена

И.И.Дубровин, командир 521 сп

Славы А.И. Кутепов, В.Е. Конев, К.И. Буханцов и много других замечательных воинов.

Среди нынешних ветеранов дивизии многие прославили своё имя на мирном поприще. Парторг 249 оиптд, потерявший ногу под Ярцево, Я.Н. Безносиков стал Доктором наук, профессором. Разведчик 400 ап М.Ф. Носовский – профессором, проректором института; начальник артиллерии 521 сп Л.М. Лоповок – кандидатом наук, доцентом, автором около 200 работ по математике, в том числе 40 книг и брошюр на 11 языках. Командир 166 медсанбата А.Е. Феофанов – заслуженным врачом РСФСР, кандидатом медицинских наук. Командир отделения ПТР 249 оиптд В.И. Терещенко – Героем Социалистического труда. Многие другие воины дивизии стали крупными инженерами, педагогами, хозяйственными, советскими и партийными руководителями разных звеньев.

В результате успешных наступательных операций войск Красной Армии на Украине к весне 1944 года сложилась благоприятная обстановка для полного освобождения всей Правобережной Укра­ины.

Потерпев в январе и феврале крупное поражение, противник стре­мился во что бы то ни стало закрепиться на рубеже западнее Луцка, Ямполя, Любара, Казатина, Жаданов, Цибулева, Черемисского, Ольховца, Канижа, юго-западнее Кировограда, Софиевки, Верхне-Та­расовки, Верхнего Рогачика, Горностаевки и далее по Днепру до Чер­ного моря, стараясь удержать за собой оставшиеся районы Правобе­режной Украины.

Несмотря на неблагоприятные метеорологические условия совет­ское командование, оценивая сложившуюся обстановку, решило про­должать наступление, добиваясь окончательного разгрома вражеских сил на Украине.

Для достижения этой цели Ставка Верховного Главнокомандова­ния намечала нанести несколько одновременных ударов силами войск 1, 2 и 3-го Украинских фронтов в западном и юго-западном направлениях, завершить разгром немецких войск группы армий «Юг» (1-я и 4-я танковые армии, 8-я армия) и группы армий «А» (6-я армия и 3-я армия румын), отбросить их остатки за Днестр и, выйдя к Карпатам, расчленить стратегический фронт врага.

Осуществляя этот план Ставки, войска 1-го и 2-го Украинских фронтов, после разгрома врага под Корсунь-Шевченковским, в начале марта развернули широкое наступление. Тесно взаимодействуя друг с другом они решали задачу разгрома основных сил группы армий. При этом 2-й Украинский фронт оказывал содействие войскам 1-гоУкраинского фронта в окружении гитлеровской 1-й танковой ар­мии в районе Проскурова, Каменец-Подольска, Тульчина.

Для этого в период с 4 марта по 17 апреля 1-й Украинский фронт (командующий - Маршал Советского Союза Г. К. Жуков) проводил Проскуровско-Черновицкую, а 2-й Украинский фронт (командую­щий - Маршал Советского Союза И. С. Конев) с 5 марта по 6 апре­ля - Уманско-Ботошанскую наступательные операции.

Войска 1-го Украинского фронта наносили главный удар тремя об­щевойсковыми и двумя танковыми армиями на фронте Торговица, Шепетовка, Любар в общем направлении на Тернополь, Чортков. В ходе операции 1-я танковая армия, переброшенная из района восточнее Казатина, вводилась в сражение из района Збаража в направ­лении Чорткова - Черновцов и Чорткова - Коломыи. 4-я танковая армия из района восточнее Чорткова поворачивала на юго-восток на Каменец-Подольск.

Обеспечение ударной группировки фронта слева возлагалось на 18-ю и 38-ю армии, причем основная роль отводилась 38-й армии, которая свой главный удар наносила в направлении Жмеринки, Ка­менец-Подольска.

Удары 1, 3-й гвардейской и 4-й танковых армий, 18-й и 38-й армий по сходившимся направлениям, по идее командующего фронтом, дол­жны были обеспечить окружение 1-й танковой армии гитлеровцев в районе севернее Каменец-Подольска. Разграничительная линия со 2-м Украинским фронтом проходила так: Володарка, Животов, Неми­ров, Копайгород, Хотин, Серет.

Замысел Уманско-Ботошанской операции 2-го Украинского фронта заключался в нанесении главного удара силами трех общевойсковых и трех танковых армий на 25-километровом фронте Черемисское, Ольховец в общем направлении на Умань, Вапнярку, Могилев-По­дольск, а частью сил - от Умани на Гайворон, Любомирку; в раз­громе группировки противника в районе Умани; овладении рубежом Южный Буг и в дальнейшем развитии удара через р. Днестр на Ботошаны и Яссы.

К 18-20 марта войска 1-го Украинского фронта вышли на рубеж Торчин, Берестечко, Игровица, Волочиск, Черный Остров, Летичев, Жмеринка, Копайгород. 21 марта возобновили наступление 60-я и 1-я гвардейская армии и 3-я гвардейская танковая армия. В тот же день, в полосе 60-й армии, командующий фронтом ввел в сражение 1-ю и 4-ю танковые армии. Преодолевая сопротивление противника, вой­ска 60, 1-й гвардейской общевойсковых, 1, 4 и 3-й гвардейской танко­вых армий продвигались на юг. Особенно успешно наступала 1-я тан­ковая армия генерала М. Е. Катукова, которая к 24 марта вышла к Днестру в районе Залещиков, 27 марта овладела Коломыей, а 29 марта освободила областной центр Украины - г. Черновцы. Продолжая громить врага в предгорьях Карпат, она вышла к государ­ственной границе СССР.

Успешно развивая наступление, 4-я танковая армия к 26 марта овладела г. Каменец-Подольском. Преодолевая упорное сопротивле­ние противника, войска 1-й гвардейской, 18-й и 38-й армий вместе с 3-й гвардейской танковой армией окружили в районе Смотрича, Гуменцов, Дунаевцев, севернее Каменец-Подольска, крупную группи­ровку врага. Однако из-за отсутствия прочных внутреннего и вне­шнего фронтов окружения вражеская группировка прорвалась в рай­он Бучача и, соединившись с войсками, действовавшими извне, избе­жала полного разгрома.

В районе Тернополя к 23 марта войска 60-й армии окружили и к 14 апреля уничтожили группировку противника. Ставка Верховного Главнокомандования приказала 17 апреля войскам фронта закре­питься на рубеже Киселин, Берестечко, Лясковце, севернее Городенки, Делятин, Яблонов, Верхний Виков.

Ударная группировка войск 2-го Украинского фронта 5 марта пере­шла в наступление, при этом в тот же день в полосе 27-й армии начала действовать 2-я танковая армия, а в полосе 4-й гвардейской армии - 5-я гвардейская танковая армия. Вслед за ними, после пре­одоления р. Горного Тикича, началось выдвижение 6-й танковой ар­мии для ввода ее в сражение в направлении Христиновки, Ладыжина, Могилев-Подольска.

Наша 40-я армия под командованием генерал-лейтенанта Ф. Ф. Жмаченко на правом фланге войск фронта взаимодействовала с 38-й армией 1-го Украинского фронта.

Несмотря на то, что 40-я армия не входила в ударную группиров­ку, командующий фронтом маршал И. С. Конев поставил перед ней активную задачу: используя прорыв в полосе 27-й армии, ударной группировкой в составе пяти дивизий нанести удар в направлении Тыновки, Сарн (южн.) с целью расширения прорыва в сторону право­го фланга и свертывания обороны противника перед фронтом армии. В дальнейшем наступать в направлении Райгорода, Шаргорода, Секурян, форсировать с ходу р. Днестр и развивать наступление на Липканы, Ботошаны, частью сил в междуречьи Днестра и Прута - на г. Хотин.

Удар войск 2-го Украинского фронта для противника оказался со­вершенно неожиданным. Немецкое командование считало, что из-за весенней распутицы и ослабленности войск после проведения Корсунь-Шевченковской операции советские войска будут не в состоянии в это время вести крупные наступательные операции. Враг просчитал­ся и был застигнут врасплох. Уже 6 марта, к исходу второго дня операции, вражеская оборона была взломана на 60-километровом фронте, и наступавшие войска продвинулись на 25 км в глубину обо­роны.

Развивая наступление, войска ударной группировки фронта, несмотря на распутицу и бездорожье, стремительно продвигались впе­ред и к 10 марта овладели крупными узлами сопротивления врага - Уманью и Христиновкой. С падением Умани противник, оборонявшийся в полосе ударной группировки фронта, был деморализован и начал поспешно отходить на Южный Буг.

Одновременно немецко-фашистское командование подтягивало к Южному Бугу резервы, стремилось организовать здесь оборону и не допустить дальнейшего продвижения наших войск. Этого ему уда­лось добиться частично перед левым флангом войск фронта.

Фронту нельзя было дать противнику возможность организовать оборону на Южном Буге, выйти на Днестр и захватить на нем плац­дарм. Главная группировка войск фронта перенацеливалась для вы­вода в район Могилев-Подольска, Ямполя. Выполняя эту задачу, вой­ска вышли на этот рубеж 17-19 марта, и главная группировка в со­ставе 27-й и 52-й армий захватила крупный плацдарм на правом берегу Днестра южнее Могилев-Подольска.

Передовые соединения и части нашей 40-й армии, преодолевая тя­желые погодные условия и бездорожье, устремились к Днестру и к 19 марта вышли на рубеж Копайгород - Могилев-Подольск, с ходу левым флангом начав форсировать эту водную преграду.

Таким образом, в период с 18 по 22 марта войска 2-го Украинского фронта вышли на рубеж: Копайгород, Могилев-Подольск, Дрокия, Сороки, Кодыма, Любомирка, Песчанка, Первомайск, нависая с севе­ра над обороной 8-й армии противника.

3-й Украинский фронт, проводя Березнеговато-Снигеревскую насту­пательную операцию, основными силами вышел южнее Первомайска к Южному Бугу, где был задержан. Учитывая это и фланговое поло­жение войск 2-го Украинского фронта по отношению к фронту оборо­ны противника, Ставка приняла решение повернуть главные силы 2-го Украинского фронта на юг и юго-запад для наступления между Днестром и Прутом.

В соответствии с этой задачей 2-й Украинский фронт своим правым флангом должен был выйти и на р. Прут. Эту задачу выполняла 40-я армия, которая наносила главный удар на Секуряны, Липканы и частью сил на Хотин для взаимодействия с войсками левого фланга 1-го Украинского фронта.

Потерпев поражение в Корсунь-Шевченковской операции, против­ник в ряде направлений вынужден был отходить с тяжелыми боями и потерями, однако он был еще силен и строил планы задержать наступление наших войск на рубеже рек Горный Тикич, Южный Буг, Днестр и тем самым не допустить выхода наших войск к границам боярской Румынии и хортистской Венгрии.

Воины 40-армии стремились как можно быстрее и лучше выпол­нить наказ Родины - изгнать фашистскую нечисть с нашей земли, помочь народам Европы избавиться от ига фашизма, обрести свободу.

В составе войск армии были соединения и части, участвовавшие в форсировании Днепра и освобождении Киева, в боях по окружению и уничтожению корсунь-шевченковской группировки гитлеровцев. Многие из них получили наименования освобожденных ими городов Украины, были награждены орденами. Во главе соединений и частей стояли опытные командиры, прошедшие почти трехлетнюю школу войны. Войска армии имели сильные партийные, комсомольские организации, которыми умело руководили политические отделы ар­мии и дивизий.

Командовал армией с октября 1943 года опытный и очень храбрый человек Герой Советского Союза генерал-лейтенант Ф. Ф. Жмаченко. Коммунист с 1917 года, Филипп Федосеевич был для нас живым примером воинской доблести. Он по-отечески заботился о нас, моло­дых командирах, даже в тяжелое время боев находил время для об­щения с подчиненными. Он никогда не гнушался черновой работы и этому же учил нас.

С большим уважением и чувством глубокой благодарности вспоми­наю также члена Военного совета армии генерал-майора К. П. Ку­лика, кадрового военного политработника, хорошо знавшего жизнь войск, душу командиров и солдат, помогавшего нам партийным словом и советом.

В составе 40-й армии была и наша 133-я стрелковая Смоленская дивизия. Входила она в состав 50-го стрелкового корпуса (коман­дир - Герой Советского Союза генерал-майор С. С. Мартиросян, на­чальник политотдела - полковник Ф. А. Дубовской, ныне генерал-полковник).

К р. Днестру войска армии выходили, имея оперативное построение в один эшелон. В центре наступал наш 50-й стрелковый корпус, спра­ва от него в направлении Копайгорода - 104-й стрелковый корпус (командир - генерал-лейтенант А. В. Петрушевский), слева, в на­правлении Тульчина, севернее Каменец-Подольска - 51-й стрелко­вый корпус (командир - генерал-майор П. П. Авдеенко).

Противник, отступая на запад и юго-запад под ударами наших войск, цеплялся за каждый выгодный рубеж, оказывал упорное со­противление. Выгодными рубежами для организации и ведения обо­ронительных действий немецко-фашистских войск были реки Горный Тикич, Южный Буг и буквально все речки, впадающие в Южный Буг и Днестр с севера. Легкодоступные в обычное время года, они те­перь - вздувшиеся от талых вод, бурные, с высокими правыми берегами - стали выгодными оборонительными рубежами против­ника.

Войска армии, сохраняя оперативное, а частично и тактическое взаимодействие с левым флангом войск 38-й армии 1-го Украинского фронта, подходили к Днестру неодновременно. Первым 21 марта вы­пел к реке в районе севернее Могилев-Подольска 51-й стрелковый сорпус. В районе с. Козлова с утра 23 марта начала форсирование реки 42-я гвардейская Прилукская Краснознаменная стрелковая дивизия (командир - генерал-майор Ф. А. Бобров).

В это время наша 133-я стрелковая дивизия вела бои в 20-25 км от Днестра несколько уступом вправо от 42-й гвардейской стрелковой дивизии. Противник упорно оборонялся на рубеже Ираклиевка, Жеребиловка, Ярышев (20 км северо-западнее Могилев-Подольска). Части дивизии имели задачу атаковать противника 23 марта и на второй день выйти к реке в районе с. Липкан. Сосед справа отстал от нас, между нашими дивизиями образовался довольно значительный разрыв.

В ходе боев погиб командир дивизии полковник М. 3. Казишвили. Егo временно заменил А. П. Дмитриев, которого я знал с осени l942 года по боям под Сталинградом, на Курской дуге и при форсировании Днепра. Это был хорошо подготовленный командир, окончивший до войны Военную Академию имени М. В. Фрунзе, храбрый, душевный и располагающий к себе человек. В боях при форсировании Днепра, командуя стрелковым полком в 42-й гвардейской стрелковой дивизии, он был удостоен звания Героя Советского Союза.

Командный состав дивизий и полков хорошо понимал, что чем быстрее мы выйдем к Днестру на более широком фронте и чем большепереправим войск на правый берег, тем скорее будут освобождены города и села Советской Буковины. Предпринимались все меры для быстрейшего разгрома противника на левом берегу Днестра. Атаки полков следовали одна за другой.

Ближе всех к реке был левофланговый 418-й стрелковый полк подполковника Н. С. Иванского. Однако упорное сопротивление противника и несколько прямолинейные действия наступающих подразделений втянули этот полк в затяжные бои за деревню Жеребиловку.

В то же время 681-й стрелковый полк, которым командовал автор воспоминаний, совершив обходный маневр севернее Жеребиловки, с ходу занял деревни Ираклиевку и Ровное, зашел в тыл противнику нa 5 км западнее Жеребиловки и устремился на юг в направлении Коньковцов, Липкан к реке.

Правофланговый 521-й стрелковый полк майора И. В. Шмелева сзади 681-го стрелкового полка вел бои севернее с. Ровного. Наш 681-й стрелковый полк, «углом вперед» прорвав оборону противника, обошел его и оторвался от своих соседей на 10-12 км.

Командир дивизии решил использовать наметившийся успех и приказал 418-му стрелковому полку развивать наступление вслед а нами. Подобный приказ получил несколько позже и 521-й стрелковый полк.

Гитлеровцы, почувствовав, что 681-й полк вышел им в тыл запад­нее Жеребиловки и Ястребиной, начали спешный отход на Липканы и Ожево. Однако мы опередили противника и освободили Липканы, что дало возможность полкам подполковника Иванского и майора Шмелева развивать наступление.

Очутившийся таким образом в авангарде дивизии 681-й стрелко­вый полк стремительно рвался к реке и к вечеру 23 марта вышел к ней западнее с. Липчан. Обстановка не позволяла мешкать, и в ночь с 23 на 24 марта полк приступил к форсированию Днестра. Как всегда, в полку первыми начали переправу разведчики во главе с на­чальником разведки полка капитаном А. В. Михайловым. При этом особенно отличился взвод пешей разведки полка под командованием младшего лейтенанта П. П. Павлова.

Переправившись на утлых лодчонках на правый берег реки северо-западнее с. Васильевки, разведчики Павлова смело проникли в рас­положение противника, чтобы захватить «языка», разведать огневые средства и ближайшие резервы врага. В первый же час пленный был взят и доставлен в штаб полка сержантом А. Сасовым.

Форсирование реки начали разведчики. Противник, оказывая яростное сопротивление, пытался уничтожить их, не допустить пере­довые подразделения полка к реке. Начался бой. Разведчики не огра­ничились пассивной обороной, а смело врезались в боевые порядки врага. Имея численное превосходство, противник стал окружать смельчаков. Однако смелой атакой разведчики уничтожили многих гитлеровцев, семерых взяли в плен.

Разведчики при поддержке огня минометов и артиллерии полка одержали победу, обеспечили форсирование реки передовыми подраз­делениями полка. В этом бою особенно отличились младший лей­тенант П. П. Павлов, сержант Ф. Л. Трофимов и рядовой П. И. Дударев.

Противник при подходе полка к Липканам открыл по боевым по­рядкам и по переправам яростный артиллерийский и минометный огонь. Но было уже поздно. Личный состав, воодушевленный комму­нистами, рвался на противоположный берег.

При подходе подразделений к реке были собраны с помощью мест­ного населения лодки, спрятанные от гитлеровцев, сооружены инди­видуальные плотики из плащ-палаток и деревянные плоты для мино­метов и артиллерии. Не ожидая подхода табельных переправочных средств, отставших от дивизии, полк начал форсирование Днестра двумя батальонами на фронте 2 км северо-западнее с. Васильевки. В течение трех часов удалось переправиться на правый берег.

Штаб полка организовал разведку в западном и северном направ­лениях. Дело усложнялось тем, что наш правый фланг продолжал оставаться открытым. Только к утру 24 марта правый сосед - 4-я гвардейская воздушно-десантная дивизия (командир - генерал-

майор А. Д. Румянцев) - подошел к реке в районе с. Жвана и начал готовиться к нанесению удара в направлении Ломачинцев и вдоль Днестра на север. Слева 42-я гвардейская стрелковая дивизия, форси­ровав реку раньше нас, овладела с. Волошановкой, но пробиться на Сокиряны не смогла.

К утру 24 марта 681-й стрелковый полк полностью овладел Васильевкой и Ожевом и начал наступать в направлении Романковцев. Командир дивизии принял все меры для того, чтобы перенести глав­ные усилия дивизии на направление действий 681-го полка, усилив его артиллерией и всеми наличными боевыми средствами. Вслед за нами переправился и начал наступать на Коболчин полк Н. С. Иванского. Полк майора И. В. Шмелева составлял второй эшелон дивизии и сле­довал за 681-м стрелковым полком.

Используя успешные действия авангардного полка, части дивизии устремились на запад и к исходу дня 24 марта освободили Коболчин, Сербичаны, Романковцы и Гвоздовцы.

Теперь на правом берегу Днестра были уже три дивизии: 4-я гвар­дейская воздушно-десантная, 133-я стрелковая и 42-я гвардейская стрелковая, а четвертая - 163-я стрелковая дивизия полковника Ф. В. Карлова - выходила на плацдарм.

42-я гвардейская стрелковая дивизия обходным ударом с севера и юга во взаимодействии с 163-й стрелковой дивизией освободила районный центр Черновицкой области Секуряны.

Командующий армией генерал Ф. Ф. Жмаченко, находясь на ВПУ е оперативной группой штаба армии во главе с полковником М. М. Козловым (ныне генерал-полковник), хорошо организовал взаи­модействие 50-го и 51-го стрелковых корпусов и входивших в них дивизий. Они быстро расширили плацдарм, сломали сопротивление противника на реке и успешно наступали в направлении Бричан и Липкан. Армия устремилась левым флангом к р. Пруту.

Перед войсками армии 25 и 26 марта была поставлена новая зада­ча: отрезать противнику пути отхода из района севернее Каменец-Подольска на Хотин и Новоселицу, на Хотин и Липканы. К этому времени войска 1-го Украинского фронта создавали условия для окружения крупной группировки врага севернее Каменец-Подольска.

Форсировав Днестр и ведя упорные бои, наш полк не только удер­живал плацдарм до переправы остальных частей дивизии, но, дей­ствуя смело, решительно, а порой даже дерзко, расширял его. При этом было уничтожено до батальона пехоты, 60 автомашин с боеприпасами и другим имуществом, взято в плен 150 солдат и офицеров противника, захвачено 6 танков, 5 орудий, 5 минометов и 145 лоша­дей. Мы же имели весьма незначительные потери.

Войска 40-й армии в течение 25-27 марта развивали наступление на запад и к исходу 27 марта вышли на рубеж: Кочмарь, Иванковцы, Новоселица (вост.), Бричаны, Катюжаны, Маркауцы, то есть приступили к освобождению восточной части Советской Буковины, а ле­вым флангом - северной части Молдавской ССР.

В дальнейшем 133-я стрелковая дивизия получила задачу разви­вать наступление на Кельменцы, 42-я гвардейская стрелковая диви­зия - на Бричаны, Липканы. К исходу 28 марта она передовым от­рядом - полком подполковника К. Н. Середы - вышла на р. Прут в районе Липкан. 4-я гвардейская воздушно-десантная дивизия вела тяжелые бои по очищению от противника южного берега Днестра, наступая на северо-запад вдоль реки. 163-я стрелковая дивизия после овладения Секурянами и Алексеевкой готовилась к совместным действиям с нашей дивизией. Другие соединения 104-го и 51-го стрел­ковых корпусов использовались для стремительного наступления на юг.

Выполняя поставленную задачу, части 133-й стрелковой дивизии во взаимодействии с 163-й стрелковой дивизией решительными обход­ными действиями 28 марта освободили районный центр Кельменцы. 681-й стрелковый полк, продолжая действовать в авангарде дивизии, повернул на юг от Кельменцов, с ходу занял железнодорожную стан­цию Ларга и в районе севернее с. Ларги на рассвете 30 марта разгро­мил батальон пехоты противника, который спешил на помощь своим частям в район Липкан.

Наши разведчики во главе с младшим лейтенантом Павловым еще ночью обнаружили отдыхающих гитлеровцев в районе южнее с. Ши­рокого. Павлов доложил мне об этом. Используя темноту, полк ночью из района станции Ларга незаметно для противника совершил форси­рованный марш и занял высоту 273 севернее с. Ларги. Два батальона полка заняли позиции на высоте вдоль дороги с таким расчетом, чтобы вся проходящая колонна противника попала под кинжаль­ный огонь пулеметов и автоматов. Второй батальон полка под коман­дованием капитана Н. Н. Панова вышел к северной окраине Ларги, занял ее, окопался и организовал оборону села фронтом на север.

На рассвете 30 марта гитлеровцы, не ожидая нас южнее своего местоположения, беспечно, без разведки и охранения, совершали марш на с. Ларгу пешей колонной с повозками. Мы пропустили врага мимо своих окопов на очень близком расстоянии (помог утренний туман, который прикрывал наши боевые порядки на высоте 273). По общей команде мы внезапно обрушили на противника огонь из всех видов оружия. Гитлеровцев охватила паника, они побежали к Ларге, но там их встретил огнем батальон капитана Панова. Противник стал бросать оружие, снаряжение, лошадей и поспешно сдаваться группа­ми в плен.

Зная, что полк подполковника Середы из 42-й гвардейской стрелко­вой дивизии уже вышел к Липканам, командир дивизии приказал мне продолжать наступление на с. Ливийцы через села Медвежу, Зе­леную и Козыряны с целью перерезать дорогу Хотин - Липканы.

Шоссейные дороги Хотин - Липканы и Хотин - Мамалыга фа­шисты использовали для маневра войск и вывода их из окружения в районе севернее Каменец-Подольска.

После боя севернее Ларги в тот же день полк смелым ударом овла­дел селами Медвежей (Молдавия) и Зеленой (Буковина), в районе высоты 258 и с. Козырян перерезал дорогу Хотин - Липканы. К пол­ку в этом районе присоединились два батальона 521-го полка нашей дивизии во главе с заместителем командира полка майором С. А. Красильниковым. Командир же майор И. В. Шмелев с осталь­ным составом полка наступал на с. Вартиковцы и оказался отрезан­ным противником от своих. Я доложил об этом командиру дивизии. Он подчинил мне два батальона 521-го полка для отражения контратак врага на высотах севернее Зеленой.

В это время между стыками 133-й стрелковой и 4-й гвардейской воздушно-десантной дивизий образовался большой разрыв. Туда ко­мандующий армией приказал ввести в бой через Кельменцы 163-ю стрелковую дивизию.

С 29 марта обстановка юго-западнее Кельменцов, в районе сел Мед­вежей, Зеленой, Козырян чрезвычайно осложнилась: на ряде участ­ков противник перешел к активным наступательным действиям, стре­мясь во что бы то ни стало остановить наше продвижение на Хотин и отбросить нас от дороги Хотин - Липканы.

Подразделения полка, заняв с. Зеленую, не успели хорошо закре­питься. Противник силой до двух батальонов пехоты при поддержке шести танков, двух самоходных орудий и дивизиона артиллерии нео­жиданной атакой с юга на Зеленую и Медвежу пытался выбить наши батальоны и овладеть этими селами. Наши подразделения, несмотря на большие трудности, выдержали этот удар противника. Всю ночь шел бой, а к утру 31 марта противник был отброшен, и мы вновь заняли с. Зеленую.

Весь день 31 марта намного превосходящий нас по силе противник не прекращал атак. Мы понимали, и об этом напоминал мне по радио командующий армией, что необходимо держать под контролем доро­ги на Хотин с юга и не допустить отхода противника за р. Прут, а также притока свежих сил к окруженной группировке севернее Днестра.

Командование армии поддерживало нас добрым словом и всячески помогало нам. Не хватало боеприпасов - и на легких самолетах ПО-2 нам подбросили патроны, мины и гранаты. Кончилось питание в радиостанциях - и нам доставили аккумуляторы и батареи. Для оказания квалифицированной врачебной помощи раненым к нам на­правили бригаду врачей и медсестер из армейского госпиталя.

В этих сложных условиях, когда мы не имели локтевой связи с частями дивизии и вели бой в полу окружении, отягощенные большим количеством пленных, нашей опорой являлись коммунисты и комсомольцы полка, которые дрались с исключительной отвагой. Командиры батальонов капитаны Н. Н. Панов, В. Н. Журавлев, ко­мандиры рот, батарей и взводов всегда находились на самых трудных участках боя.

В исключительно напряженный момент боя, когда уже в полку иссякли все резервы, пришлось бросить в бой личный состав штабных и тыловых подразделений. Контратаку группы командиров и солдат в числе 40-45 человек возглавил заместитель командира полка по политической части майор К. А. Ежов. Смелой контратакой эта груп­па обратила в бегство противника, который уже подходил к с. Медвежей. В последующем группа приняла на себя удар до 200 гитлеров­цев при поддержке трех танков, отбила несколько атак противника и с большими для него потерями заставила отступить. К вечеру 31 марта атаки противника стихли.

Во время боев юго-западнее Кельменцов и в районе Зеленой, Медвежей, кроме ранее названных, отличились: начальник штаба полка капитан М. Е. Кашко, начальник артиллерии полка капитан М. В. Платонов, заместитель командира полка майор С. В. Козликовский, майор С. А. Красильников, командир пулеметной роты стар­ший лейтенант Абдуллаев, командир минометной батареи полка стар­ший лейтенант Рубен Пагосян, старший адъютант 1-го батальона лейтенант В. Гагулаев, командир противотанкового орудия старший сержант Кабканец, командир 82-миллиметрового миномета сержант В. И. Хожев, разведчики старшина К. И. Москаленко, сержанты Ф. Л. Трофимов, С. В. Должиков, рядовой П. И. Дударев, стрелки и автоматчики В. Мельников, О. Джаналидзе, Г. Вартанян, А. Меликян, Л. Гусейнов, X. Худайбердыев, Ф. Данбеков, Б. Тотров, В. Литовченко, пулеметчики - лейтенант Шовкопляс и рядовой И. Е. Васильченко, командир взвода автоматчиков старшина И. Т. Чесноков, артиллеристы из артполка дивизии капитан М. П. Водинский, старший лейтенант Н. В. Дубяга и многие другие.

Соединения войск 40-й армии своим левым флангом уже с 29 мар­та развернули стремительное наступление на юг. В районе Липкан и Мамалыги они форсировали р. Прут и развивали наступление в на­правлениях Мамалыга - Дорохой, Липканы - Ботошаны, овладевая районами северной части Румынии. В первой декаде апреля армия вышла на рубеж Рэдэуцы, Фельтичены, Пашканы. В районе Верхнего Викова армия к 17 апреля сомкнула правый фланг с войсками 38-й армии 1-го Украинского фронта, уперлась в южную оконечность Вос­точных Карпат и начала готовиться к новым боям.

Продолжив 31 марта наступление, 133-я дивизия во взаимодейст­вии с 163-й дивизией заняла Ливийцы, Данковцы и вновь развернула наступление к Днестру, на Хотин.

Хорошо помню эти дни: низкая облачность, туманы и частые до­жди, упорное сопротивление противника в боях за Данковцы и Каплевку. Немецкое командование, стремясь помочь своим войскам, окруженным севернее Каменец-Подольска, посылает им по воздуху боеприпасы, горючее для танков, а оттуда вывозит раненых офи­церов.

Тяжелые транспортные самолеты идут на север через наши головы, на очень малых высотах, мы ведем по ним групповой огонь из зенит­ных, станковых и ручных пулеметов, а также из зенитных орудий малого калибра. В течение 1 и 2 апреля мы сбили шесть транспорт­ных самолетов противника в районе Данковцев. Среди сотен пленных находилось несколько летчиков, которые выбросились из горящих са­молетов на парашютах и были пленены комендантским взводом во главе со старшим лейтенантом Г. К. Петрушовым.

В районе с. Каплевки к нам прибыл новый командир дивизии пол­ковник В. И. Белодед. Полковник А. П. Дмитриев убыл к месту своей службы в штаб 50-го корпуса.

На высоты южнее Хотина мы вышли 2 апреля. Правее нас 163-я дивизия овладела с. Дарабанами. Пока мы вели бои в районе юго-западнее Кельменцов, противник не терял времени и хорошо укрепил южные подступы к городу.

Новый командир дивизии полковник В. И. Белодед (до этого он был начальником оперативного отдела штаба нашей армии) провел рекогносцировку боя на местности, поставил нам, командирам пол­ков, боевые задачи, четко организовал взаимодействие наступающих частей дивизии, сосредоточил всю наличную артиллерию на направ­лении наступления 681-го стрелкового полка, поскольку этот полк наносил главный удар, наступая в центре боевого порядка дивизии.

С утра 3 апреля, после короткого, но мощного артиллерийско-минометного огневого налета, части 133-й стрелковой дивизии во взаимо­действии с частями 163-й стрелковой дивизии, 4-я гвардейская воз­душно-десантная дивизия 40-й армии, 44-я гвардейская танковая бри­гада 1-го Украинского фронта и объединенный партизанский отряд под командованием А. В. Тканко взломали сопротивление противни­ка и вышли к южной окраине Хотина. Первыми в город ворвались воины 681-го стрелкового полка. Хотин пылал пожарами. Враг, отсту­пая на северную окраину, был прижат нами к Днестру и начал взры­вать склады с боеприпасами. Бросая оружие, автомашины и раненых, подразделения противника бежали к переправам, стремясь уйти на противоположный берег.

Однако планы противника не осуществились. Огнем артиллерии и бомбовыми ударами нашей авиации понтонная переправа была раз­бита, а мост через Днестр в с. Атаки - взорван еще раньше. Немцы начали сдаваться в плен. Пытавшиеся переправиться на северный берег на подручных средствах и вплавь попали под огонь нашей артиллерии и минометов, а также стрелковых батальонов. Много гитле­ровцев нашло себе могилу в холодных водах Днестра. Уже к вечеру 3 апреля Хотин находился в наших руках.

После тяжелых боев части дивизии нуждались в отдыхе и в попол­нении личным составом. После соединения с частями 1-го Украинско­го фронта, дивизия была выведена в резерв армии и сосредоточена в селах южнее Хотина, которые почти не пострадали во время боевых действий.

Наш 681-й стрелковый полк временно оставили в городе. Приказом командующего армией я был назначен начальником гарнизона и ко­мендантом Хотина. Нам поручили ликвидировать здесь пожары, организовать и держать оборону фронтом на север и северо-восток по южному берегу Днестра до с. Атак.

После отдыха, пополнения личным составом, ликвидации окружен­ного противника севернее Каменец-Подольска полк передал свой рай­он обороны подразделениям из 38-й армии и форсированным маршем начал догонять дивизию, которая должна была занять свое место на рубеже Кристешты - Пашканы перед укрепленным районом против­ника на р. Сирете в северной части боярской Румынии.

В боях за освобождение южной части Подолии и Советской Букови­ны мы потеряли многих товарищей. В братских могилах в Кельменцах и Хотине спят вечным сном наши славные однополчане, отдав­шие свою жизнь за свободу Родины: начальник оперативного отделе­ния штаба дивизии подполковник Н. И. Буч, инструктор полити­ческого отдела Л. И. Демченко; офицеры нашего полка - начальник штаба батальона лейтенант В. К. Чернега, командир истребительно-противотанковой батареи старший лейтенант В. И. Дуров, комендант штаба старший лейтенант Г. К. Петрушов, командиры взводов млад­шие лейтенанты В. Е. Алексеев, А. М. Козак и другие.

В последующих боях в Восточных Карпатах погибли командир на­шей дивизии полковник В. И. Белодед и командир 42-й гвардейской стрелковой дивизии Герой Советского Союза генерал-майор Ф. А. Бобров. Оба этих храбрых воина похоронены в областном цент­ре Украины г. Черновцах, в боях за освобождение которого они при­нимали самое активное участие. Вечная им память и слава!

За успешное форсирование Днестра, за отвагу и храбрость, прояв­ленные в боях за освобождение Буковины и Молдавии, несколько сот воинов нашей дивизии были награждены орденами и медалями Со­ветского Союза, а майору К. А. Ежову, младшему лейтенанту П. П. Павлову, сержанту Ф. Л. Трофимову, рядовому П. И. Дудареву и мне присвоено высокое звание Героя Советского Союза. 133-я Смо­ленская стрелковая дивизия была награждена орденом Богдана Хмельницкого II степени.

После освобождения Буковины 133-я стрелковая дивизия (и в ее составе 681-й полк) участвовала в Ясско-Кишиневской операции, воевала в Карпатах, прошла трудный, но славный боевой путь по до­рогам Румынии, Венгрии и Чехословакии до конца войны, до нашей славной Победы. Участвуя в боях в северной части Венгрии, 681-й стрелковый полк освобождал г. Мишкольц. За эти бои полку было присвоено наименование «Мишкольцский». Победа над фашистской Германией застала нас в самом центре Чехословакии. К этому време­ни на знамени полка гордо сияли ордена Красного Знамени, Суворо­ва и Кутузова III степени.

Считаю большой честью для себя, что удалось до конца войны командовать этим прославленным полком, где был замечательный коллектив командиров, сержантов и солдат, безмерно преданных на­шей Родине.

Отмечая 30-ю годовщину победы над фашистской Германией, с особым чувством гордости оглядываемся мы на пройденный путь нашей славной Красной Армии. Участникам великих сражений не забыть героического прошлого.

В годы Великой Отечественной войны в нашем 681-м стрелковом полку принимали участие в боях представители многих союзных и автономных республик. Это был дружный, крепко спаянный и мо­нолитный коллектив воинов, способный выполнять любые задачи командования.

И сейчас, вспоминая те дни, хочется сказать нашей молодежи: горячо любите Родину, будьте настоящими патриотами, дорожите братской дружбой народов Страны Советов, как дорожили ею воины нашего полка, всей Красной Армии. Мы - сыны разных народов ве­ликого Советского Союза - в боях за города и села Советской Буко­вины и Молдавии шли тесными рядами, вели бои с ненавистным врагом, отдавая свою жизнь за украинские и молдавские села, как за родные деревни, аулы и кишлаки, как за свой родной дом. Помните, что дружба народов СССР проверена и закалена огнем войны и ничто не способно ее разрушить. Крепите ее своими трудовыми подвигами на благо расцвета нашей великой Родины!

| |

    Материал из обсуждения с И.И.Ивлевым (http://www.soldat.ru)
(октябрь-ноябрь 2002) 860. И.И.Ивлев : Для Samsv на нить 844 о Герасимове А.Г.

Добрый день!
Проверил первоисточники справочника, все верно, ошибки нет. Именно 09.07.42 значится в них в качестве даты освобождения от должности комполка-521 Герасимова А.Г. Полагаю, что нужно проверить послужную карту Герасимова А.Г. в картотеке 11-го отдела ЦАМО. В ней можно найти истину. Кстати, его могли не расстрелять. И к тому же непонятно вот что. Зачем расстреляли (если расстреляли) комполка-521 и комиссара дивизии Шабалова Г.Ф., а комдива-133 Швецова В.И. оставили в живых и он командовал дивизией до 10.12.41? С другой стороны, могу привести пример Кособуцкого И.С. За поражение 41 ск у Пскова-Порхова в июле 1941 г. его сняли. В дем.прессе начала 90-х его фамилия упоминалась в числе расстрелянных в 1941 г., а на самом деле он продолжил службу и в 1943 г. уже вновь командовал корпусом. Палка о двух концах - все эти непроверенные данные, выуженные из мемуаров или сборников. Нужны послужные карты или личные дела, только они прольют свет на реальные факты. Еще пример: видели ли Вы где-либо описание гибели командарма-34 Качанова К.М. Я имею в виду описание того, что его лично из автомата ординарца расстрелял у штаба 34 А Мехлис Л.З. 11.09.41. В послужной карте Качанова К.М. значится следующее (дословно): "... 19.12.41 - осужден ВТ СЗФ за самовольное оставление поля боя - к расстрелу, исключен из списков СА в связи с осуждением (послевоенная запись - И.И.), в 1958 г. Приказом 0173 МО СССР пункт Приказа ГУК 0409 от 19.12.41 - отменить, исключить из списков СА в связи со смертью". Т.е. приговор был сделан задним числом спустя 3 месяца, а потом через 17 лет и вовсе снят. Поэтому ситуация с Герасимовым А.Г. может оказаться такой же путанной.
С уважением,
И.И.Ивлев.

. С. Самодуров (Samsv) :
Спасибо!
Следовательно, в 5-й армии 133-я сд в документах числилась чисто номинально. Наверное, правильнее это было назвать сводным полком 133-й сд. Основная часть 133-й сд во главе с командиром генерал-майором В.И.Шевцовым (в т.ч. и осн. часть 561-го сп) всё это время сражалась в районе Калинина.
Напомню, что вопрос возник из-за сомнений в исполнении известного приказа ком. Запфронта Г. К. Жукова о расстреле командиров 133-й сд Герасимова и Шабалова. Г.Ф.Шабалов числился военным комиссаром дивизии до 31.10.1941 ("Битва под Москвой",Воениздат,1989). Согласно справочнику на www.soldat.ru А. Г. Герасимов командовал 561-м сп и в 1942 году, т. е. получается, что расстрелян не был).
Поэтому приведу только упоминания о 133-й сд в составе 5-й армии. Согласно оперсводке штаба ЗФ № 209 от 9 октября 1941 г. (22.00) 133 сд в составе 22-й армии продолжала выход на новый оборонительный рубеж (как и части 256 сд, 174,186 сд). Точных сведений о местанохождении не имелось. В директиве Ставки ВГК № 002815 от 9 октября 1941 г. (22.45) о переименовании управления Можайской линии обороны в управление Московского резервного фронта и формировании 5-й и 26-й армий 133-я сд в составе частей, предназначенных для формирования 5-й армии, ещё не указывалась. Из директивы Ставки ВГК № 002822 командующим войсками Западного, Московского Резервного и Резервного фронтов о переброске соединений Западного фронта на Можайскую линию обороны
(10 октября 1941 года 02 час. 10 мин.) :
"Для организации обороны на Можайской линии Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: 10 октября вывести из состава Западного фронта и перебросить: ... 3) 133 сд по жел. дороге; начало погрузки 02.00 11.10 в районе Красицы, Брылево; окончание выгрузки в районе ст. Дорохово к исходу 13 октября. Дивизию сосредоточить в районе Верея..." Из оперсводки штаба ЗФ об обстановке и боевых действиях войск фронта № 0350/219 от 14.10.1941 (20.00):
133 сд, ранее входившая в состав 22-й армии, продолжает переброску частей по ж.-д. в район Верея. К 10.00 14.10 (исправлено от руки вместо "16.00 13.10") отправлено 13 эшелонов. Сведений за 14.10 не поступило. Извлечения из оперативных сводок Генштаба Красной Армии:
(Из двухтомника "Битва за Москву", ОЛМА-Пресс, 2001): 13 октября: - 133 сд поэшелонно отправляется в новый район сосредоточения. 15 октября: - 22 армия: 133 сд продолжала сосредоточиваться по ж.-д. в район г. Верея 21 октября: - сп 133 сд к 15.00 20.10 отошёл и закреплял за собой рубеж Жарково - Никулино - Воскресенское (8 км зап. района Руза, Константиново). 22 октября: - 133 сд продолжала оборонять прежний рубеж 23 октября: - 133 сд продолжала оборонять занимаемый рубеж, не имея перед собой противника. 24 октября: - 133 сд продолжала удерживать рубеж Шарково - Воскресенское. По данным, требующим проверки, в первой половине дня 23.10 до 200 танков противника повели наступление из района Константиново - Вандово в направлении г. Руза. 25 октября: - 133 сд, сменив части 32 сд, отводила свои части для обороны восточного берега р. Руза на фронте Шарково - Руза - Устье - Стар. Руза. 26 октября: - 5 армия правым флангом вела бои с противником, овладевшим г. Руза, сдерживая его продвижение в северо-восточном направлении вдоль шоссе Руза - Новопетровское, на левом фланге отбивала атаки мелких групп противника.
133 сд вела бой с пехотой и танками противника, развивающими удар вдоль шоссе Руза - Новопетровское. Положение дивизии уточняется. 27 октября: - 133 сд двумя батальонами закреплялась на рубеже Ремяница - Коковкино - Орешки и сводным отрядом обороняла рубеж Апальщино - Колюбякино. 28 октября: - 133-й сд в сводке по 5-й армии нет, зато указана 153-я сд (ошибка?): Части 153 сд, потерявшие в первой половине дня управление со стороны командира дивизии и его штаба, отходили по маршруту Петрово - Велькино - Терехово - Покровское, сведений о их положении не поступало. Противник овладел районом Паново.
Сводный отряд под командованием командира 18 тбр занимал рубеж Апальщино - Колюбякино, ведя бой с противником в районе Апальщино. 29 октября: - 133 сд продолжала отход собрав из состава отходящих частей один батальон в районе Локотня, подчинив его командиру сводного отряда. Сводный отряд вел бой с противником силою до пп в районе Апальщино - Заовражье. 30 октября: - Части 5-й армии, отбивая атаки мелких групп противника, закреплялись на занимаемом рубеже.
18 тбр и сводный отряд продолжали закрепляться на зап. опушке леса восточнее района Апальщино и Колюбякино.
144 сд в движении в район Локотня. 31 октября: - 144 сд, включив в свой состав подразделения 133 сд и усиленная 18 тбр, занимала оборону по западным опушкам леса вост. района Опальщино - Колюбякино, выдвинув отряды прикрытия в районы Раково, Огарково, Терехово. Положение остальных частей армии без изменений. По 521-му полку в книге "Дорогами испытаний и побед" (боевой путь 31-й армии, Воениздат, 1986) есть упоминание, что в конце октября под Калинином храбро сражались воины 1-й и 6-й стрелковых рот полка.
По книге "Навстречу победе" (боевой путь 5-й армии), Н.И.Крылов, Н.И.Алексеев, И.Г.Драган, "Наука", 1970:
"Кроме 32-й стрелковой дивизии, в состав 5-й армии предназначались ещё четыре. Это были 110, 133, 312 и 316 сд. Однако в связи с осложнением обстановки почти все они вскоре были направлены на другие участки фронта. 110, 312 и 316 стрелковые дивизии были переданы соответственно 33, 43 и 16-й армиям. Из состава 133-й стрелковой дивизии в 5-ю армию прибыл только один стрелковый полк".
Больше упоминаний о стрелковом полке 133-й сд в этой книге не нашёл при беглом просмотре.

Командование 5 армии, имея сведения, что утром истекшего 25 октября противник готовит* прорыв фронта обороны, в направлении через Руза, на основе директивы фронта, дало боевой приказ 133 сд подготовиться к упорной обороне на занимаемых рубежах, сосредоточив основные усилия на обороне гор.

Руза.

Бывший и. д. командира дивизии подполковник Герасимов А.Г. и бывший комиссар дивизии бригадный комиссар Шабалов Г.Ф., предательски нарушили боевой приказ и вместо упорной обороны района Руза отдали свой приказ об отходе дивизии.

Предательский приказ командования дивизии дал возможность противнику без всякого сопротивления занять город Руза и занять подступы к Ново-Петровское.

За невыполнение приказа фронта по обороне Руза и за сдачу г. Руза без боя Герасимов и Шабалов - расстреляны перед строем.

Объявляя об этом для сведения командиров и политработников, Военный совет фронта требует от всех командиров частей и соединений непримиримой борьбы со всеми проявлениями трусости, особенно со стороны командного состава, и предупреждает о неуклонном выполнении приказа Военного совета фронта, воспрещающего самовольный отход без письменного приказа командования армии и фронта.
КОМАНДУЮЩИЙ ВОЙСКАМИ ЗАПФРОНТА
ГЕНЕРАЛ АРМИИ
ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
/Г. ЖУКОВ/
ЧЛЕН ВОЕННОГО СОВЕТА ЗАПФРОНТА
ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ
СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ
СОЮЗА ССР
/Н. БУЛГАНИН/

ЦАМО, ф. 208, оп. 2524. д. 10. л. 155 Подлинник
Гуров А.А., Демин А.М., Егоров Е.П. и др. (составители). Г.К.Жуков в битве под Москвой. М.: Мосгорархив, 1994 - 214 с., илл. с. 24-25, OCR
дата 4 ноября - так в документе. По уточненным данным документ составлен 3 ноября.
http://old.nffedorov.ru/m4145/comm/g036.html
*) 25 октября противник был уже далеко за Рузой, в Покровском, о чем было сообщено Жукову Рокоссовским в телефонном разговоре.
Более подробно об этих событиях см. http://kainsksib.ru/123/index.php?act=Print&client=print... запись 2:38, 14.10.2009 г. и ниже

Вопрос возник из-за сомнений в исполнении известного приказа ком. Запфронта Г. К. Жукова о расстреле командиров 133-й сд Герасимова и Шабалова. Г.Ф.Шабалов числился военным комиссаром дивизии до 31.10.1941 ("Битва под Москвой",Воениздат,1989). Согласно справочнику на www.soldat.ru А. Г. Герасимов командовал 561-м сп и в 1942 году

Путаница с местонахождением 133 сд началась 11 октября 1941, когда по приказу Ставки, предназначавшаяся для Западного фронта дивизия, начала переброску со ст.Красницы, Брылево на ст.Дорохово, с задачей сосредоточиться в Верее.

упоминания о 133-й сд в составе 5-й армии.
Согласно оперсводке штаба ЗФ № 209 от 9 октября 1941 г. (22.00) 133 сд в составе 22-й армии продолжала выход на новый оборонительный рубеж (как и части 256 сд, 174,186 сд). Точных сведений о местанохождении не имелось.
В директиве Ставки ВГК № 002815 от 9 октября 1941 г. (22.45) о переименовании управления Можайской линии обороны в управление Московского резервного фронта и формировании 5-й и 26-й армий 133-я сд в составе частей, предназначенных для формирования 5-й армии, ещё не указывалась.
Из директивы Ставки ВГК № 002822 командующим войсками Западного, Московского Резервного и Резервного фронтов о переброске соединений Западного фронта на Можайскую линию обороны
(10 октября 1941 года 02 час. 10 мин.) :
"Для организации обороны на Можайской линии Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: 10 октября вывести из состава Западного фронта и перебросить: ... 3) 133 сд по жел. дороге; начало погрузки 02.00 11.10 в районе Красицы, Брылево; окончание выгрузки в районе ст. Дорохово к исходу 13 октября. Дивизию сосредоточить в районе Верея..."
Из оперсводки штаба ЗФ об обстановке и боевых действиях войск фронта № 0350/219 от 14.10.1941 (20.00):
133 сд, ранее входившая в состав 22-й армии, продолжает переброску частей по ж.-д. в район Верея. К 10.00 14.10 (исправлено от руки вместо "16.00 13.10") отправлено 13 эшелонов. Сведений за 14.10 не поступило.

Извлечения из оперативных сводок Генштаба Красной Армии:
(Из двухтомника "Битва за Москву", ОЛМА-Пресс, 2001):
13 октября: - 133 сд поэшелонно отправляется в новый район сосредоточения.

15 октября: - 22 армия: 133 сд продолжала сосредоточиваться по ж.-д. в район г. Верея

21 октября: - сп 133 сд к 15.00 20.10 отошёл и закреплял за собой рубеж Жарково - Никулино - Воскресенское (8 км зап. района Руза, Константиново).

23 октября: - 133 сд продолжала оборонять занимаемый рубеж, не имея перед собой противника.

24 октября: - 133 сд продолжала удерживать рубеж Шарково - Воскресенское. По данным, требующим проверки, в первой половине дня 23.10 до 200 танков противника повели наступление из района Константиново - Вандово в направлении г. Руза.

25 октября: - 133 сд, сменив части 32 сд, отводила свои части для обороны восточного берега р. Руза на фронте Шарково - Руза - Устье - Стар. Руза.

26 октября: - 5 армия правым флангом вела бои с противником, овладевшим г. Руза, сдерживая его продвижение в северо-восточном направлении вдоль шоссе Руза - Новопетровское, на левом фланге отбивала атаки мелких групп противника. 133 сд вела бой с пехотой и танками противника, развивающими удар вдоль шоссе Руза - Новопетровское. Положение дивизии уточняется.

27 октября: - 133 сд двумя батальонами закреплялась на рубеже Ремяница - Коковкино - Орешки и сводным отрядом обороняла рубеж Апальщино - Колюбякино.

28 октября: - 133-й сд в сводке по 5-й армии нет, зато указана 153-я сд (ошибка?): Части 153 сд, потерявшие в первой половине дня управление со стороны командира дивизии и его штаба, отходили по маршруту Петрово - Велькино - Терехово - Покровское, сведений о их положении не поступало. Противник овладел районом Паново.
Сводный отряд под командованием командира 18 тбр занимал рубеж Апальщино - Колюбякино, ведя бой с противником в районе Апальщино.

29 октября: - 133 сд продолжала отход собрав из состава отходящих частей один батальон в районе Локотня, подчинив его командиру сводного отряда. Сводный отряд вел бой с противником силою до пп в районе Апальщино - Заовражье.

30 октября: - Части 5-й армии, отбивая атаки мелких групп противника, закреплялись на занимаемом рубеже.
18 тбр и сводный отряд продолжали закрепляться на зап. опушке леса восточнее района Апальщино и Колюбякино.
144 сд в движении в район Локотня.

31 октября: - 144 сд, включив в свой состав подразделения 133 сд и усиленная 18 тбр, занимала оборону по западным опушкам леса вост. района Опальщино - Колюбякино, выдвинув отряды прикрытия в районы Раково, Огарково, Терехово. Положение остальных частей армии без изменений.

По 521-му полку в книге "Дорогами испытаний и побед" (боевой путь 31-й армии, Воениздат, 1986) есть упоминание, что в конце октября под Калинином храбро сражались воины 1-й и 6-й стрелковых рот полка.

Когда в середине октября, после окружения наших под Вязьмой, между немцами и Москвой была пустота, то в эту дыру стали кидать все что можно. 133-ю сд из Калининской области стали перебрасывать под Москву. Дивизия в движении по железной дороге растянулась на сотню километров (десятки эшелонов). В это время немцы прут на Калинин, проходя в день по 50 км и перерезают железную дорогу. Часть дивизии во главе с Герасимовым проскочила, а большая часть во главе с командиром дивизии Швецовым осталась под Калинином.

Двенадцатого октября первые эшелоны (по батальону от каждого стрелкового полка, дивизион 511 гап и разведбат) отправились к месту назначения - станциям Дорохово, Тучково, Руза.

Эта группа, возглавляемая военкомом бригадным комиссаром Г.Ф.Шабановым и командиром 521 сп пп-ком А.Г.Герасимовым, по прибытии вошла в состав 5А.

Именно она упоминалась как 133 сд и впоследствие вошла в состав 144 СД этой армии.

Основные силы 133 -й дивизии не смогли проследовать в назначенный район, так как противник перерезал ж.д. у г.Клин. Командир дивизии г-м В.И.Шевцов получил от командующего 22А приказ выгрузить части на ст. Лихославль и пешим порядком выйти в район сосредоточения в 3-4 км северо-восточнее Калинина. 12 октября дивизия приступила к выгрузке. Таким образом, с этого времени дивизия оказалась разделенной на части - ее главные силы действовали в составе 22А и 31А на калининском направлении, а сводный отряд под командованием подполковника Герасимова и военкома Шабанова - на можайском направлении.

Следовательно, в 5-й армии 133-я сд в документах числилась чисто номинально. Наверное, правильнее это было назвать сводным полком 133-й сд.

После убытия подполковника Герасимова с 1-м батальоном 521-го полка в 5-ю армию, командование 521-м полком (2-х батальонного состава) 13.10.1941 принял начштаба, капитан Власов Геннадий Максимович из г. Куйбышева, НСО.

Хотя, и это условно, ведь 1-ая рота первого батальона 521-го полка в конце октября сражалась под Калниным (см. выше) .

Итак, как сражаись бойцы, что считались в 5ой армии за 133-ю дивизию.

521-й полк 133-й стрелковой сибирской дивизии был отмечен за свою стойкость в боях на реке Искона под Можайском. В его боевых успехах несомненно есть и доля его командира подполковника Герасимова.

В конце октября 1941 года, командир 521-го стрелкового полка, подполковник Герасимов А.Г., отлично организовал, и умело руководил боевыми действиями сводного отряда 133-й стрелковой дивизии на Западном фронте, в результате чего противник понесен значительный урон. Отряд Герасимова А.Г., 20-го и 21-го октября 1941 года, в боях на подступах к городу Руза, у села Клементьево, Московской области, подбил и уничтожил семнадцать немецких танков. Действуя из засады на лесной дороге, 22-го октября 1941 года, не более двухсот бойцов отряда Герасимова, вооруженных лишь ранцевым огнеметом, пулеметом, гранатами и бутылками с зажигательной смесью, в коротком бою, длившемся не более получаса, уничтожили еще восемь немецких танков, двигавшихся с пехотой на броне в сторону города Руза.

После боя, немцы выстроили у церкви в Клементьево целое кладбище – три ряда деревянных крестов с железными касками, и больше попыток пробиться на Рузу через Вандово не делали. А отряд подполковника Герасимова, израсходовав боезапас, отступил к Рузе, где уже находились бойцы другой дивизии, отошедшие после упорных боев от Бородино и Можайска. В Рузе подполковник надеялся получить боеприпасы и пополнить отряд живой силой, однако этого не случилось... Моторизованная боевая группа 10-й танковой дивизии вермахта, под командованием полковника фон Хауэншильда, 25 октября 1941 г., раздавила гусеницами восемьсот бойцов 230-го запасного учебного полка, и ворвалась в Рузу со стороны Дороховского шоссе.

Из имеющихся кандидатов наиболее удобным оказался и.д. командира «дивизии-призрака» подполковник Герасимов А.Г. Полк Герасимова А.Г., в составе двух батальонов, был поставлен, чтобы защищать Рузу, по существу, на пути двух немецких корпусов - армейского и моторизованного. В городских условиях эти два батальона были бы мгновенно уничтожены всей массой немецких дивизий. Поэтому естественным было решение командира полка на отход за реку Руза.

За сдачу Рузы должен был кто-то ответить…

"Полковнику Иовлеву Сергею Ивановичу.

Предлагаю Вам отправиться в направлении города Руза, вступить в командование 133-й стрелковой дивизией и над частями, ее поддерживающими. Суровыми мерами восстановить среди них порядок и отбросить прорвавшиеся немецкие группы за город Руза.

Командующий войсками Запфронта генерал армии (Жуков),
Член военного Совета Западного фронта (Булганин)"

Однако новый командир свою часть под Рузой не нашел, поскольку будущая 18-я гвардейская, а тогда 133-я Сибирская стрелковая дивизия, еще 23 октября с боями овладела плацдармом у железнодорожного моста через реку ВОЛГА на окраине города КАЛИНИН, и, развивая успех, к 28 октября захватила ряд кварталов в северо-западной и северной части города.
"Полковник с тяжелым сердцем докладывал Жукову: так и так, Рузу взять не смог...
– Ну и хер с ней! – неожиданно заключил Жуков. – Немцы уже под самой Москвой!...
Таким образом, на взятии Рузы была поставлена точка."

Иовлев С.И. командовал 133-й сд ровно один день, с 11.12.41 по 12.12.41.

Подробнее об А.Г.Герасимове

Командир 521-го стрелкового полка, Новосибирской 133-й стрелковой дивизии, подполковник Герасимов Александр Герасимович в рядах РККА с 1918 года, из рабочих, ранен в руку, награжден медалью 20 лет РККА.

В 1923 окончил командные курсы в г. Орел, а в 1927 Военно-политические курсы им.Ленина в Москве.

С 1936 по 1937 преподаватель тактики, ст.преподаватель,затем начальник учебной части курсов усовершенствования комсостава запаса ПРиВО.

В 1940, майор Герасимов А.Г. - инспектор отдела Управления пехоты РККА, назначен на должность командира 521-го стрелкового полка 133-й стрелковой дивизии.Весной 1941 присвоено воинское звание подполковник.

Постановлением Военного Совета 5-й армии, от 29 октября 1941 года, назначен виновным в сдаче Рузы немцам, вместе с бригадным комиссаром Шабаловым.

В ноябре 1941 расстрелян перед строем начсостава 144-й сд возле села Каринское, Одинцовского района, Московской области.

В 09.07.42 освобожден от должности комполка-521 (ЧЕРЕЗ ПОЛГОДА ПОСЛЕ СМЕРТИ)

РЕАБИЛИТИРОВАН в январе 1963 года...

Судьба нового комполка капитана Власова то же трагична.

Зимой 1942-го, 133-я сд получила задачу: выйти на рубеж Устиновка - Коммуна Савонино и в дальнейшем наступать на Юхнов. К исходу 6 февраля 418-й и 521-й стрелковые полки вышли в район Коммуны Савонино, но контратакой немцев были отрезаны и окружены.

Когда немцы прорвались к штабу 521-го полка, командир полка капитан Власов Г.М. повел бойцов врукопашную и пал смертью героя 14.2.1941 у д. Коммуна Савонино - с поля боя не вынесен.

Приказом наркома обороны №78, за взятие Юхнова, 17 марта 1942 года 133-я стрелковая дивизия была преобразована в 18-ю Гвардейскую, а бывший 521-й стрелковый полк получил новый номер – 53-й гвардейский стрелковый полк.

На погибшего командира 521-го полка капитана Власова Г.М. , сведения в Центральное бюро потерь подали только в конце июня 1942 года.

В Смоленской 133-й сд (2ф.), новый 521-й полк создали в мае 1942 г., но командир полка –майор, вскоре тоже погиб.

Резюмируя, можно сказать, что Герасимов изначально был обречен в сложившейся ситуации... По бумагам была ДИВИЗИЯ, и спрашивали бы как с дивизии...

И отход отряда " без боеприпасов" рассматривался как отход дивизии...

Даже, если бы они остались и были разбиты, по головке бы не погладили.. Мол дивизия и не удержала город...Никто бы не спрашивал, сколько штыков осталось, и сколько противника атаковало...

Не думаю, что командиры струсили... Наверное, взвесили всё, и без боеприпасов не увидили смысла в зашите города...не лопатками же против танков...

А может, если хоть немного оставалось патронов и гранат, все таки стоило бы устроить " маленький сталинград".. Попробовать добыть трофейное(если ещё не было, в чем не уверен) и продолжить...Вот только опыта городских боев тогда ещё можно сказать не было...

Всё равно бы " раздвавили", но при выполнении приказа.. И при отходе как раз командиры может и уцелели бы, в отличие от солдат...

Но люлей бы все равно огребли.. По бумагам-то ДИВИЗИЯ...