Трагедия Бабьего Яра. "Бабий Яр" - поэма Евгения Евтушенко. Трагедия Бабьего Яра Я знаю доброту твоей земли. Как подло, что, и жилочкой не дрогнув, антисемиты пышно нарекли себя "Союзом русского народа"
В 2011 году исполнилось 50 лет со дня публикации стихотворения Евгения Евтушенко "Бабий Яр". Я полагаю, что в истории человечества не было других поэтических строк, которые нашли бы такой немедленный и широкий отклик во всем мире, как эти строки Евгения Евтушенко.
Да и много ли было в истории стихов, которые бы запечатлевались в камне, после которых создавались памятники, причем на разных континентах.
Памятник в Киеве, строки на английском языке перед музеем Холокоста в Вашингтоне. В эфире я как-то высказал свое мнение, что в ХХ веке в мире было два самых знаменитых стихотворения. Это не значит, что они были лучшими из того, что написано в прошлом веке. Потому что на этот счет у каждого свои критерии и приоритеты, и трудно сравнивать художественные произведения.
Но если измерять по степени воздействия на людей, по откликам, то, несомненно, такими были, на мой взгляд, стихотворение "Если" Р. Киплинга - стихи, написанные великим английским писателем и поэтом в 1910 году, и "Бабий Яр",написанный в 1961 году.
Я никогда не забуду день, когда мой отец пришел домой с номером "Литературной газеты" в руке. На лице его было что-то вроде ошеломления - как такое могло быть напечатано. Я никогда не забуду слез моей матери, когда она читала эти стихи.
Во время одной из наших бесед с Евгением Александровичем в эфире я спросил у него, а какова история "Бабьего Яра"? Как же случилось, что вопреки логике той жизни было все это опубликовано в те наши жесткие, суровые времена? И Женя ответил мне, что написать такие стихи было легче, чем напечатать.
Вот что он сам рассказал об этом...
Подробности о Бабьем Яре я узнал от молодого киевского писателя Анатолия Кузнецова. Он был свидетелем того, как людей собирали, как их вели на казнь. Он тогда был мальчиком, но хорошо все помнил. Когда мы пришли на Бабий Яр, то я был совершенно потрясен тем, что увидел. Я знал, что никакого памятника там нет, но ожидал увидеть какой-то знак памятный или какое-то ухоженное место. И вдруг я увидел самую обыкновенную свалку, которая была превращена в такой сэндвич дурнопахнущего мусора. И это на том месте, где в земле лежали десятки тысяч ни в чем не повинных людей: детей, стариков, женщин. На наших глазах подъезжали грузовики и сваливали на то место, где лежали эти жертвы, все новые и новые кучи мусора. Я был настолько устыжен увиденным, что этой же ночью написал стихи.
Потом я их читал украинским поэтам, среди которых был Виталий Коротич, и читал их Александру Межирову, позвонив в Москву. А уже на следующий день в Киеве хотели отменить мое выступление. Пришла учительница с учениками, и они мне сказали, что видели, как мои афиши заклеивают. И я сразу понял, что стихи уже известны в КГБ. Очевидно, мои телефонные разговоры прослушивались. Когда я его впервые исполнил публично, возникла минута молчания, мне эта минута показалась вечностью... А потом... Там маленькая старушка вышла из зала, прихрамывая, опираясь на палочку, прошла медленно по сцене ко мне. Она сказала, что была в Бабьем Яру, была одной из немногих, кому удалось выползти сквозь мертвые тела. Она поклонилась мне земным поклоном и поцеловала мне руку. Мне никогда в жизни никто руку не целовал.
Но одно дело организовать литературный концерт и совсем другое - быть напечатанным. Мотивировка отказа в те времена была стандартной: "Нас не поймут"! И тогда я поехал к Косолапову в "Литературную газету". Я знал, что он был порядочный человек. Разумеется, он был членом партии, иначе не был бы главным редактором.
Быть редактором и не быть членом партии было невозможно. Вначале я принес стихотворение ответственному секретарю. Он прочитал и сказал: "Какие хорошие стихи, какой ты молодец. Ты мне прочитать принес?" Я говорю: "Не прочитать, а напечатать".Он сказал: "Ну, брат, ты даешь. Тогда иди к главному, если ты веришь, что это можно напечатать".И я пошел к Косолапову. Он в моем присутствии прочитал стихи и сказал срасстановкой: "Это очень сильные и очень нужные стихи. Ну, что мы будем с этим делать?" Я говорю: "Как что, печатать надо!" Онпоразмышлял и потом сказал:"Ну, придется вам подождать, посидеть в коридорчике. Мне жену придется вызывать". Я удивился, зачем вызывать жену. А он и говорит: "Как зачем? Меня же уволят с этого поста, когда это будет напечатано. Я должен с ней посоветоваться. Это должно быть семейное решение. Идите, ждите. А пока мы в набор направим".В набор направили при мне. И пока я сидел в коридорчике, приходили ко мне очень многие люди из типографии.
Хорошо запомнил, как пришел старичок-наборщик, принес мне чекушечку водки початую с соленым огурцом и сказал: "Ты держись, напечатают, вот ты увидишь". Потом приехала жена Косолапова. Как мне рассказывали, она была медсестрой во время войны, вынесла очень многих с поля боя. Побыли они там вместе примерно минут сорок. Потом они вместе вышли, она подходит ко мне, не плакала, но глаза немного влажные. Смотрит на меня изучающе, улыбается, говорит: "Не беспокойтесь, Женя, мы решили быть уволенными".И я решил дождаться утра, не уходил. И там еще остались многие. А неприятности начались уже на следующий день. Приехал заведующий отделом ЦК, стал выяснять, как это проморгали, пропустили? Но уже было поздно. Это уже продавалось, и ничего уже сделать было нельзя. А Косолапова действительно уволили. Ведь он шел на амбразуру сознательно, он совершил настоящий подвиг по тем временам.
Какие были первые отклики на "Бабий Яр"?
В течение недели пришло тысяч десять писем, телеграмм и радиограмм даже с кораблей. Распространилось стихотворение просто как молния. Его передавали по телефону. Тогда не было факсов. Звонили, читали, записывали. И что особенно характерно: это были в основном русские люди! Мне даже с Камчатки звонили. Я поинтересовался: "Как же вы читали, ведь еще не дошла до вас газета? Нет, говорят, нам по телефону прочитали, мы записали со слуха". Много было искаженных и ошибочных версий. А потом начались нападки официальные.
Кроме всего прочего, меня ругали за то, что я ничего хорошего не написал про русских, обвиняли во всех грехах. Меня, написавшего к тому времени слова песни "Хотят ли русские войны",которую пели все, включая Никиту Сергеевича Хрущева, я сам это видел. И тот же Хрущев критиковал меня за "Бабий Яр"?
А в мире какая была реакция?
Невероятная. Это уникальный в истории случай.
В течение недели стихотворение было переведено на 72 языка и напечатано на первых полосах всех крупнейших газет, в том числе и американских. Еще запомнил, как пришли ко мне огромные, баскетбольного роста ребята из университета. Они взялись меня добровольно охранять, хотя случаев нападения не было. Но они могли быть.
Они ночевали на лестничной клетке, моя мама их видела. Так что меня люди очень поддержали. И самое главное чудо: позвонил Дмитрий Дмитриевич Шостакович.
Мы с женой даже не сразу поверили, подумали, что чья-то хулиганская выходка. Он меня спросил, не дам ли я разрешения написать музыку на мои стихи. Я сказал: "Ну конечно" и еще что-то мямлил. И он тогда сказал: "Ну, приезжайте тогда ко мне, музыка уже написана".Это была первая запись. У Максима Шостаковича есть эта первая запись "Бабьего Яра",когда Шостакович пел за хор и играл за оркестр. Максим говорит мне: "Знаете, Евгений Александрович, это совсем не профессиональная запись. Но все равно я считаю, что она уникальная и ее надо выпустить не как профессиональную запись, а как документ человеческий".
Ведь это было первое исполнение самой знаменитой симфонии ХХ века.
Михаил Бузукашвили
****************************** ***
БАБИЙ ЯР
Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет, как самому еврейскому народу.
Мне кажется сейчас - я иудей.
Вот я бреду по древнему Египту.
А вот я, на кресте распятый, гибну, до сих пор на мне - следы гвоздей.
Мне кажется, что Дрейфус - это я.
Мещанство - мой доносчик и судья.
Я за решеткой.
Я попал в кольцо.
Затравленный, оплеванный, оболганный.
И дамочки с брюссельскими оборками, визжа, зонтами тычут мне в лицо.
Мне кажется - я мальчик в Белостоке.
Кровь льется, растекаясь по полам.
Бесчинствуют вожди трактирной стойки и пахнут водкой с луком пополам.
Я, сапогом отброшенный, бессилен.
Напрасно я погромщиков молю.
Под гогот:"Бей жидов, спасай Россию!"- насилует лабазник мать мою.
О, русский мой народ! - Я знаю - ты
По сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты, твоим чистейшим именем бряцали.
Я знаю доброту твоей земли.
Как подло,что, и жилочкой не дрогнув, антисемиты пышно нарекли себя
Союзом русского народа"!
Мне кажется -я - это Анна Франк, прозрачная, как веточка в апреле.
И я люблю.
И мне не надо фраз.
Мне надо,чтоб друг в друга мы смотрели.
Как мало можно видеть, обонять!
Нельзя нам листьев и нельзя нам неба.
Но можно очень много - это нежно друг друга в темной комнате обнять.
Сюда идут?
Не бойся? это гулы самой весны - она сюда идет.
Иди ко мне.
Дай мне скорее губы.
Ломают дверь?
Нет - это ледоход...
Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно, по-судейски.
Все молча здесь кричит, и, шапку сняв, я чувствую, как медленно седею.
И сам я, как сплошной беззвучный крик, над тысячами тысяч погребенных.
Я - каждый здесь расстрелянный старик.
Я - каждый здесь расстрелянный ребенок.
Ничто во мне про это не забудет!
"Интернационал" пусть прогремит, когда навеки похоронен будет последний на земле антисемит.
Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой я всем антисемитам, как еврей,
и потому - я настоящий русский!
Евгений Евтушенко.
50 лет назад, в э
тот день (19 сентября 1961года)
впервые было опубликованно стихотворение-поэма
Евгения Евтушенко "Бабий Яр" в "Литературной газете"
БАБИЙ ЯР
Над Бабьим Яром памятников нет.
Мне страшно. Мне сегодня столько лет, как самому еврейскому народу. |
Мне кажется - |
1961
"Поэт в России больше чем поэт". Это выражение у многих ассоциируется прежде всего с этим произведением.
Стихотворение посвящено уничтожению гитлеровцами еврейского населения. Заняв Украину и Киев, немецко-фашистские войска приступили к уничтожению проживавших в этих местах евреев. Расстрелы проходили в местечке Бабий Яр возле Киева. Поначалу люди расстреливались небольшими группами. В течение 29 — 30 сентября 1941 года там было расстреляно около 50 тысяч человек.
Позже там же стали уничтожать не только евреев, в Бабьем Яру расстреливались цыгане и караимы, военнопленные и партизаны, мирные жители Киева. В августе 1942 там же были расстреляны футболисты киевского «Динамо»,не пожелавшие проигрывать в
футбольном матче с фашистской командой, за что и были отправлены в Бабий Яр/ . Всего в 1941—1943 там расстреляны до 200 000 человек.
Долгое время там не было ни то что памятника, но и какого-то знака. Этой темы было не принято касаться.. Мало того в 1950 году городские власти постановили залить Бабий Яр жидкими отходами соседних кирпичных заводов, отгородив местность небольшим валом-дамбой. Через десять лет, в начале весны 1961 года при таянии снега накопившаяся масса прорвала заграждение и хлынула в сторону селений. Произошла громадная катастрофа: были уничтожены дома и другие постройки, кладбище, жизнеобеспечивающие структуры. Жертвами оказались до 1,5 тыс. человек.
Так Бабий Яр стал местом ещё одного преступления — беспамятного и бесхозяйственного одновременно. Но это второе преступление спровоцировало воспоминание о первом, положившем начало массовому уничтожению еврейского населения. В печати стали появляться статьи и воспоминания о расстрелах в Бабьем Яру
По признанию самого поэта стихи возникли как-то неожиданно быстро. Он отнес их в "Литературную газету". Сначала их прочли приятели Евтушенко. Они не скрывали своего восхищения не только отвагой молодого поэта, но и его мастерством. Не скрывали они и своего пессимизма по поводу публикации, из-за чего просили автора сделать им копию. И все же чудо произошло - на следующий день стихотворение было опубликовано в "Литгазете". Как вспоминает сам Евтушенко, все экземпляры того номера "Литературки" были раскуплены в киосках мгновенно. "Уже в первый день я получил множество телеграмм от незнакомых мне людей. Они поздравляли меня от всего сердца, но радовались не все..." О тех, кто не радовался, речь пойдет ниже. Пока же - о самом стихотворении.
Оно произвело эффект разорвавшейся бомбы. Быть может, только повесть "Один день Ивана Денисовича" Солженицына произвела такое же впечатление. Не так много в русской, поэзии стихотворений, о которых бы столько говорили, столько писали. Если бы Евтушенко был автором только этого стихотворения, имя его несомненно осталось бы в русской поэзии. Из воспоминаний поэта:
"Когда в 1961 году, в Киеве, я впервые прочитал только что" написанный "Бабий Яр", ее (Галю Сокол, жену Евтушенко. -М.Г.) сразу после моего концерта увезли на "скорой помощи" из-за невыносимой боли внизу живота, как будто она только что мучительно родила это стихотворение. Она была почти без сознания. У киевской еврейки-врача, которая только что была на моем выступлении, еще слезы не высохли после слушания "Бабьего Яра", но... готовая сделать все для спасения моей жены, после осмотра она непрофессионально разрыдалась и отказалась резать неожиданно огромную опухоль.
Простите, но я не могу после вашего "Бабьего Яра" зарезать вашу жену, не могу, -говорила сквозь слезы врач".
Евгений Евтушенко читает "Бабий Яр"
Это был не просто отклик на расстрел людей — все произведение обличало антисемитизм в его любом виде. Не только фашистов бичует поэтический стих, поэма стала рупором ненависти к любому проявлению национального оскорбления. Кроме того, произведение входило в открытый конфликт с советской тоталитарной системой, включавшей в свою внутреннюю политику антисемитизм и осознанно разжигавшей антисемитские настроения внутри общества (у такой политики были свои экономические причины). Внешне, как обычно, антисемитизм не был документирован как государственная политика, широко провозглашалась дружба народов, но на самом деле в закрытых предписаниях и устных приказах антисемитская политика в СССР велась весьма активно.
Поэма "Бабий Яр" стала событием не только литературным, но и общественным. О нем много и подробно говорил 8 марта 1963 года Никита Сергеевич Хрущев в речи на встрече руководителей партии и правительства с деятелями искусства и литературы.
"У нас не существует "еврейского вопроса", а те, кто выдумывают его, поют с чужого голоса", - так говорил "коммунист №1" в 1963 году.
Позже, когда Хрущева лишат всех должностей, он в своих мемуарах о Евтушенко напишет совсем по-иному:
"А стихотворение самого Евтушенко нравится ли мне? Да, нравится! Впрочем, я не могу сказать это обо всех его стихах. Я их не все читал... Считаю, что Евтушенко очень способный поэт, хотя характер у него буйный..."
Не раз в прессе встречалось мнение, что "Бабий Яр" стал апогеем сопротивления антисемитизму, принявшему, в отличие от откровенного сталинского, другие формы во времена хрущевской "оттепели". Это был вызов молодого поэта не только власть имущим, но и всей системе. Здесь уместно упомянуть главного редактора "Литературной газеты" Косолапова - он знал, чем рискует, и все же опубликовал стихотворение.
Поэма "Бабий Яр" вызвала не просто раздражение, но злобу у многих литературных современников Евтушенко. Кто знает, может быть, именно с того времени хрущевская "оттепель" совершила первый поворот вспять.
Под давлением цензуры Евгений Евтушенко вынужден был переделать некоторые строфы
Было:
Мне кажется сейчас - я иудей. Вот я бреду по древнему Египту. А вот я, на кресте распятый, гибну…Стало:
Я тут стою, как будто у криницы, Дающей веру в наше братство мне. Здесь русские лежат и украинцы, Лежат с евреями в одной земле.Было:
И сам я, как сплошной беззвучный крик, над тысячами тысяч погребенных. Я - каждый здесь расстрелянный старик. Я - каждый здесь расстрелянный ребенок.Стало:
Я думаю о подвиге России, Фашизму заслонившей путь собой. До самой наикрохотной росинки. Мне близкой всею сутью и судьбой.Новый текст в угоду партийным руководителям появился. Но — не прижился. Более того: все читатели и исполнители этих стихотворных изменений словно бы и не заметили.
Http://cyclowiki.org/ http://piratyy.by.ru/article/evtu.html
Который был потрясен не только этой трагедией жертв нацизма, но и абсолютным табуированием ее в советские времена. Недаром эти стихи сделались в какой-то степени протестом против политики тогдашнего правительства СССР, а также символом борьбы против дискриминации евреев и замалчивания Холокоста.
Трагедия Бабьего Яра
Девятнадцатого сентября 1941 года войска нацистской Германии вошли в столицу Украины, город Киев. Через десять дней, после взрыва в штаб-квартире немецкого командования, который совершила партизанская диверсионная группа, было принято решение обвинить в этом евреев. Но, конечно, это послужило только поводом, а не настоящей причиной массовых убийств. Все дело было в политике «окончательного решения», которую одним из первых испытал на себе Киев. Всех евреев столицы окружили, вывели на окраину, заставили раздеться догола и расстреляли в овраге под названием Бабий Яр. Поэма Евгения Евтушенко посвящена этому ужасному событию. Тогда около тридцати четырех тысяч мужчин, женщин и детей были умышленно уничтожены во время одной военной операции. Расстрелы продолжались и в последующие месяцы, и жертвами становились уже и пленные, и психические больные люди, и партизаны. Но проблема была даже не в этом злодействе, вернее, не только в нем. Уже много лет как советское правительство отказывалось признавать, что трагические события в Бабьем Яре были частью геноцида еврейского народа - Холокоста. Это и потрясло поэта.
История написания
Евтушенко Евгений Александрович имеет неоднозначную репутацию. Его биографию и творчество критикуют и хвалят с разных сторон. Одни полагают, что во времена Советского Союза он пользовался любовью властей, которые его обласкали. Другие пытаются вычитывать чуть ли не в каждом его произведении скрытые протестные нотки и намеки. Но как бы там ни было, поэт заинтересовался этой темой еще в ранние годы. Он читал стихотворение Эренбурга, посвященное Бабьему Яру. Но там, как и предписывалось советской пропагандой, ничего не говорилось о национальной принадлежности жертв. Они назывались «советскими гражданами». И Евтушенко, как сам он писал позже, давно хотел посвятить стихи проблеме антисемитизма в СССР.
Путешествие в Киев
В 1961 году Евтушенко Евгений Александрович посещает Он едет на место трагедии и с ужасом видит, что там нет не только памятника жертвам, но даже какого-нибудь упоминания о них. На том месте, где производились расстрелы людей, находилась свалка. На то место, где лежали кости невинно убитых, приезжали грузовики и сбрасывали отвратительный мусор. Поэту показалось, что тем самым власти словно смеются над расстрелянными. Он вернулся в гостиницу и там, в номере, в течение нескольких часов написал «Бабий Яр». Поэма начиналась строками о том, что на месте трагедии нет памятника.
Смысл
Когда поэт видит, во что превратился Бабий Яр, он испытывает страх. И это словно роднит Евтушенко со всем многострадальным еврейским народом. В строках стихотворения он проживает вместе с ним ужасную историю изгнания и преследований, в том числе и в России, где вместо признания памяти этих людей только оплевывают. Он пишет о погромах и их жертвах, о фашизме и бездушии - об антисемитизме во всех его обличьях. Но самую большую его ненависть заслужила бюрократическая машина тоталитаризма - против нее направлено главное острие этой поэмы.
Первое публичное выступление
Кому же первому прочитал Евтушенко «Бабий Яр»? Еще в номере киевской гостиницы эти стихи впервые услышали украинские поэты Виталий Коротич и Иван Драч. Они попросили его прочитать поэму на выступлении перед публикой, которое должно было состояться на следующий день. Слухи о стихотворении дошли до местных властей, которые попытались помешать встрече поэта с общественностью. Но было уже слишком поздно. Так была сломана стена молчания, которая возникла вокруг трагедии в Бабьем Яре. Стихотворение долгое время кружило в самиздате. Когда Евтушенко прочитал его в Москве в Политехническом музее, вокруг здания собралась толпа, которую с трудом сдерживала милиция.
Публикация
В сентябре того же года «Бабий Яр», - поэма Евтушенко, - был впервые напечатан в «Литературной газете». Как признался сам автор, написать эти стихи было намного легче, чем опубликовать их. Главный редактор «Литературки» предполагал, что он, скорее всего, будет уволен, если решится напечатать поэму. Но он все же сделал этот смелый шаг, посвятив эту публикацию годовщине взятия немцами Киева. К тому же стихотворение было напечатано на первой полосе газеты, что, естественно, привлекло к нему всеобщее внимание. Этот выпуск «Литературки» стал таким шоком, что все экземпляры расхватали в один день. Впервые на страницах официального советского издания высказывалось сочувствие трагедии еврейского народа, да еще и признавалось наличие антисемитизма в СССР. Для многих это прозвучало как обнадеживающий сигнал. Но к сожалению, этому не суждено было сбыться. С другой стороны, времена были уже не сталинские, и особых гонений и репрессий все же не последовало.
Резонанс
Предполагал ли такой поворот событий Евтушенко? «Бабий Яр» вызвал страшный скандал в верхах советского руководства. Поэму сочли «идеологически ошибочной». Но не только правительственные и партийные чиновники были недовольны. Некоторые писатели и поэты публиковали статьи, стихи и памфлеты, направленные против Евтушенко. Они говорили о том, что он выпячивает еврейские страдания, забывая о миллионах убитых русских. Хрущев заявил, что автор поэмы проявляет политическую незрелость и поет с чужого голоса. Тем не менее «Бабий Яр», автор которого сделался центром всех этих скандалов, стал переводиться на иностранные языки. Стихи были изданы в семидесяти двух государствах. В конце концов эти публикации сделали Евтушенко всемирно известным. Но редактора газеты, который напечатал поэму, все-таки уволили.
Трагедия расстрела евреев в Киеве и ее отражение в искусстве
По примеру Евтушенко, написавшего «Бабий Яр», стихи об этих событиях стали сочинять и другие авторы. К тому же те поэты, которые написали посвященные расстрелу строки ранее, решили не держать больше их в «столе». Так мир увидел стихи Николая Бажана, Моисея Фишбейна, Леонида Первомайского. Об этом событии стали говорить. В конце концов известный советский композитор Дмитрий Шостакович первую часть своей Тринадцатой симфонии написал именно на текст поэмы Евтушенко. Еще за десять лет до этих стихов он тоже приезжал на место расстрелов и стоял там над обрывом. Но когда разразились громы и молнии над головой поэта после публикации «Бабьего Яра», он встретился с ним и решил написать симфонию как на эти, так и на другие произведения автора.
Евтушенко, первым услышавший музыку, был потрясен тем, насколько точно Шостакович сумел отразить его чувства в звуках. Но после этого у композитора тоже начались неприятности. Певцы отказались исполнять вокальные партии симфонии (особенно после настоятельных советов тогдашних украинских властей). Тем не менее премьера произведения состоялась и вызвала аншлаг и овации. А пресса зловеще молчала. Это привело к тому, что исполнение симфонии стало невольной демонстрацией настроений, направленных против советской власти.
Сила искусства
В 1976 году в символическом месте все же поставили памятник. Бабий Яр к тому времени был уже засыпан после экологической катастрофы, когда прорвало дамбу, и на частный сектор выплеснулась смешанная с водой глина. Но на табличке ни словом не говорилось о жертвах Холокоста. Памятник был посвящен гибели пленных советских солдат и офицеров. Но сама его установка была все же связана с поэмой Евтушенко. Сила искусства сыграла свою роль. Тогдашний глава украинского правительства попросил Москву разрешить соорудить памятный знак. Он был раскритикован в мировой прессе как не отражающий сути трагедии. А поэму Евтушенко было запрещено публично читать в Киеве вплоть до времен «перестройки». Но все же есть теперь памятник в урочище Бабий Яр. Украина, обретя независимость, поставила символический светильник-менору. А к еврейскому кладбищу от него вымощена плитами Дорога скорби. В современной Украине Бабий Яр стал историко-мемориальным комплексом национального значения. На сайте этого заповедника в качестве эпиграфа приводятся слова из поэмы Евтушенко. Когда в прошлом году отмечалось семидесятипятилетие этой трагедии, президент Украины заявил, что создание мемориала Холокоста в Бабьем Яре имеет значение для всего человечества, поскольку оно должно помнить об опасности ненависти, фанатизма и расизма.
Поэт Юрий Александрович Влодов, по рождению - Левицкий, (1932 - 2009). Истинный автор Бабьего Яра?
Да,мы не знали. Хотя публикация этих стихов в то время тоже можно считать подвигом. Украл, но с какой пользой, для увековечивания памяти о замученных и убитых евреях. Украл, доработал, прославился и никогда не покаялся.
Я никогда не любил Е.Евтушенко. Для меня он всегда был какой-то склизский (не скользский), весь лик его и манера держаться и вхожесть в органы.
Но такое воровство как Бабий Яр я не предполагал и не поверил. Посему порыскал в Интернете и нашел изрядно подтверждений, что именно Влодов автор Бабьего Яра и во время публикации он был лагере.
Сколь же причудливы переплетения судеб.
Не слишком молодые уже харьковчане помнят, что Евтушенко они выдвинули в депутаты последнего, горбачёвского съезда Совета СССР вместе с Коротичем.
Оба эти талантливые борцы за свободу слиняли за бугор, даже не попрощавшись с Харьковом.
Ну и, конечно, не слишком распространяясь о Юрии Влодове.
А о нём, о Юрии Влодове, нужно бы знать!
Уверен, что нет среди вас тех, кто не знаком с крылатым двустишием:
«Прошла зима, настало лето.
Спасибо партии за это!».
А вот и сама «Ода партии», строчки которой обрели небывалую известность и популярность:
"Прошла зима, настало лето -
Спасибо партии за это!
За то, что дым идет в трубе,
Спасибо, партия, тебе!
За то, что день сменил зарю,
Я партию благодарю!
За пятницей у нас суббота -
Ведь это партии забота!
А за субботой выходной.
Спасибо партии родной!
Спасибо партии с народом
За то, что дышим кислородом!
У моей милой грудь бела -
Всё это партия дала.
И хоть я с ней в постели сплю,
Тебя я, партия, люблю!"
В начале пятидесятых молодой поэт объявился в писательском поселке Переделкино - решил познакомиться… с классиками. Встречался с Ильей Сельвинским, Корнеем Чуковским, Борисом Пастернаком. И мэтры, признав в Юрии Влодове коллегу по цеху, прочили ему большое литературное будущее.
С предисловием Сельвинского подборка его стихов вышла в журнале «Смена». Пастернак напутствовал его так: «Каждое стихотворение поэта Юрия Влодова есть кирпич, заложенный в основание современной русскоязычной поэзии. Доброго пути, брат мой Юрий!» А вот мнение Александра Солженицына: «Мощь этого поэта в том, что он идёт не от книг, а от самой жизни, и поэтому, несмотря на вневременные темы, всегда современен».
В советские годы литературная карьера у Юрия Александровича не сложилась, он не публиковался, слишком острыми и необычными для того времени его стихами нередко интересовались гебешники. Да и вообще, в судьбе поэта - немало темных пятен, начиная с тесных связей с криминальным миром в молодости…;
Лев Новоженов вспоминает: «Богохульник. Не стремился публиковаться. Было безразлично, напечатают - не напечатают. Не видел в этом трагедии. Писал, как бог. Думаю, можно поставить вровень с Бродским»...
Но во время и после перестройки стихи Ю.Влодова мощно выплеснулись на страницы журналов, сборников, альманахов. А первая его книга «Крест» увидела свет в 1996 году, когда поэту исполнилось 64 года…;
И еще пара интересных фактов. Кроме «Прошла зима, настало лето…», перу поэта принадлежат не менее знаменитые строки: «Под нашим красным знаменем гореть нам синим пламенем». Стихи Юрий Александрович сочинял по 8-12 строчек, а то и меньше, нередко - одно- и двустишия.
«Веду по жизни, как по лезвию,
Слепую девочку - Поэзию»
* * *
Война распяла детство.
Оставила наследство:
Сухую емкость фраз,
Почти звериный глаз,
Сверхбдительный рассудок,
Отравленный желудок,
Горячий камень сердца
И дух единоверца…;
И нет моей вины,
Что я - поэт войны!
* * *
Талант, по сути, толст.
А гений тощ, как щепка.
Неважно, что там: холст,
Поэма, фуга, лепка.
Судьба, как дышло в бок, —;
Что дали, то и схавал…;
Талант по духу — Бог,
А гений — сущий Дьявол!
* * *
Я вижу Ахматову Анну:
Безумные чётки в руках,
И розы открытую рану
На чёрных житейских шелках.
А в медленном взгляде - бравада
И страсти тягучая мгла…;
А в царственном жесте - блокада,
В которой до гроба жила.
* * *
Я думаю: Исус писал стихи,
Плел сети из волшебной чепухи…;
А жизнь Христа — была душа поэта…;
Иначе — как?! — откуда бы все это?!
В кругу слепых болезненных племен
Он, как слепец, питал себя обманом…;
И не был ли Иуда графоманом,
Неузнанным Сальери тех времен?!
* * *
Друг друга предали…;
И сразу - легче стало.
Иуда - горяч и смугл -
Шагал из угла в угол,
Шагал из угла в угол,
Терзал запотелый ус!..
А мысль долбила по нервам:
«Успеть бы предать первым!
Суметь бы предать первым!..
Пока не предал Иисус…»
* * *
Скажу, что слишком тяжело мне -;
Почти солгу:
Как каторжник в каменоломне
Я жить могу.
Мигнет из каменного праха
Глазок цветка…;
И на весу дрожа от страха
Замрет кирка.
* * *
Был послушным послужником -
Шел по жизни за посохом.
Стал мятежным ослушником -
Восхитительным ослухом!…;
Ждет смутьяна-художника
Путь нежданный, нечаянный…;
И зовет его Боженька -
Сам такой же отчаянный!…;
* * *
Слаще заоблачных манн
Сладкий наркотик творений.
Гений - всегда наркоман.
Но наркоман - не гений.
Жаркий туман и дурман
Жарче суданов и кений.
Гений - всегда графоман,
Но графоман - не гений!
* * *
Увидел я себя со стороны
В предательском свечении луны:
Стою - прижат к распятию спиной,
Две бездны - надо мной и подо мной…;
И призрак ночи с отблеском дневным
Дух опалил дыханьем ледяным…;
Наверно, это вовсе и не я,
А лишь судьба заблудшая моя…;
* * *
Я заглянул в зерцало Бытия…;
Прозрачный звон слегка коснулся слуха…;
Чу! - за спиной стояла побируха!
«Ты - Смерть моя?» - едва промолвил я.
«Я - Жизнь твоя…» - прошамкала старуха.
А вот это стихотворение - ведь тоже харьковчанину Влодову принадлежит..
Юрий Влодов. Бабий Яр
ЮРИЙ ВЛОДОВ
(1932-2009)
БАБИЙ ЯР
Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу.
Мне кажется сейчас -
я иудей.
Вот я бреду по древнему Египту.
А вот я, на кресте распятый, гибну,
и до сих пор на мне - следы гвоздей.
Мне кажется -
я мальчик в Белостоке.
Кровь льется, растекаясь по полам.
Бесчинствуют вожди трактирной стойки
и пахнут водкой с луком пополам.
Я, сапогом отброшенный, бессилен.
Напрасно я погромщиков молю.
Под гогот:
"Бей жидов, спасай Россию!"-
насилует лабазник мать мою.
Мне кажется -
я - это Анна Франк,
прозрачная,
как веточка в апреле.
И я люблю.
> И мне не надо фраз.
Мне надо,
чтоб друг в друга мы смотрели.
Как мало можно видеть,
обонять!
Нельзя нам листьев
и нельзя нам неба.
Но можно очень много -
это нежно
друг друга в темной комнате обнять.
Сюда идут?
Не бойся - это гулы
самой весны -
она сюда идет.
Иди ко мне.
Дай мне скорее губы.
Ломают дверь?
Нет - это ледоход...
Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно,
по-судейски.
Все молча здесь кричит,
и, шапку сняв,
я чувствую,
как медленно седею.
И сам я,
как сплошной беззвучный крик,
над тысячами тысяч погребенных.
Я -
каждый здесь расстрелянный старик.
Я -
каждый здесь расстрелянный ребенок.
Ничто во мне
про это не забудет!
"Интернационал"
пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.
Еврея кровь бурлит в душе моей
И, ненавистен злобой заскорузлой,
Для всех антисемитов я - еврей! -;
И потому - я настоящий русский!
Авторство Влодова Евтушенко признавал.. и оборонялся тем, что, мол, ему всё равно было сидеть, а я - вывел поэму в люди... Хотя вписанное Евтушенкой не слабее оригинала - мне это не симпатично.
Да и вся жизнь и приключения Евтушенки выглядят иначе.. Если знаешь, что он вор.
=======================================
Википедия:
Юрий Александрович Влодов (6 декабря 1932, Новосибирск, РСФСР — 29 сентября 2009, Москва) — русский поэт-скиталец, поэт московского андеграунда; основная тема творчества, по его собственному признанию, о Боге, о Дьяволе и о Христе.
Влодов почти не публиковался при жизни (его имя было в СССР под запретом), часто писал «под заказ» за так называемых «литературных клиентов», позволял публиковать свои стихи под именами других поэтов. Широкому российскому читателю Влодов известен как автор таких остро-политических эпиграмм как «Прошла зима, настало лето. Спасибо партии за это!». Знактоки Влодова также считают его настоящим автором поэмы«Бабий Яр», которую Евгений Евтушенко у Влодова «позаимствовал», когда тот находился в заключении.
Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу.
Мне кажется сейчас —
я иудей.
и до сих пор на мне — следы гвоздей.
Мне кажется, что Дрейфус —
это я.
Мещанство —
мой доносчик и судья.
Я за решеткой.
Я попал в кольцо.
Затравленный,
оплеванный,
оболганный.
И дамочки с брюссельскими оборками,
визжа, зонтами тычут мне в лицо.
Мне кажется —
я мальчик в Белостоке.
Кровь льется, растекаясь по полам.
Бесчинствуют вожди трактирной стойки
и пахнут водкой с луком пополам.
Я, сапогом отброшенный, бессилен.
Напрасно я погромщиков молю.
Под гогот:
«Бей жидов, спасай Россию!»-
насилует лабазник мать мою.
О, русский мой народ! —
Я знаю —
ты
По сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты,
твоим чистейшим именем бряцали.
Я знаю доброту твоей земли.
Как подло,
что, и жилочкой не дрогнув,
антисемиты пышно нарекли
себя «Союзом русского народа»!
Мне кажется —
я — это Анна Франк,
прозрачная,
как веточка в апреле.
И я люблю.
И мне не надо фраз.
Мне надо,
чтоб друг в друга мы смотрели.
Как мало можно видеть,
обонять!
Нельзя нам листьев
и нельзя нам неба.
Но можно очень много —
это нежно
друг друга в темной комнате обнять.
Сюда идут?
Не бойся - это гулы
самой весны —
она сюда идет.
Иди ко мне.
Дай мне скорее губы.
Ломают дверь?
Нет — это ледоход…
Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно,
по-судейски.
Все молча здесь кричит,
и, шапку сняв,
я чувствую,
как медленно седею.
И сам я,
как сплошной беззвучный крик,
над тысячами тысяч погребенных.
Я —
каждый здесь расстрелянный старик.
Я —
каждый здесь расстрелянный ребенок.
Ничто во мне
про это не забудет!
«Интернационал»
пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.
Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам,
как еврей,
и потому —
я настоящий русский!
Анализ поэмы «Бабий Яр» Евтушенко
Евгений Евтушенко, советский поэт, посвятил свое произведение трагедии, произошедшей в Бабьем Яру. Автора потряс не только масштаб жестокости нацистов, но и умышленное замалчивание этих событий. Поэма стала своеобразным протестом против политики Советов и игнорирования Холокоста и травли евреев.
В июне 1941 года, когда войска Германии захватили Киев, советские партизаны устроили взрыв в пункте командования нацистов. Так как уже тогда была пропаганда арийской расы, в гибели немецких военных обвинили евреев. Всех представителей этого народа согнали в овраг, носивший имя Бабий Яр, заставили раздеться и расстреляли. По документам тех времен, за день были убиты 34 тысячи человек, в том числе женщины, дети и старики.
Политика уничтожения евреев продолжалась еще несколько месяцев. Фашисты убивали всех, кого подозревали в сокрытии и принадлежности к еврейскому народу. Много лет советская власть не признавала события сорок первого года частью Холокоста.
Поэма была написана в 1961 году и была переведена на 72 языка. В ней резко осуждались расизм и преследование евреев. Евгений Александрович был также потрясен состоянием огромной братской могилы - место гибели тысяч людей превратилось в свалку.
Он писал:
«Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв, как грубое надгробье.»
Помимо выявления антисемитских проблем в СССР, автор поднимает тему бюрократии и нежелания признавать проблемы верхушки власти. За это его обвинили в предвзятом отношении и нелюбви к русскому народу. Ведь из-за гонений на евреев погибли также и советские граждане, которых уличили в связях с семитами.
В целом, стихотворение вызывает двойственные ощущения - с одной стороны, идет явная пропаганда защиты конкретного народа. При этом трагедии и подвиги советского народа в годы Великой Отечественной войны как бы принижаются, становятся неважными и не страшными.
«Мне кажется сейчас -
я иудей.
Вот я бреду по древнему Египту.
А вот я, на кресте распятый, гибну,
и до сих пор на мне - следы гвоздей.
Мне кажется, что Дрейфус -
это я.»
Эти слова ярко описывают состояние поэта, воспринимающего случившееся в Бабьем Яре как личное горе. Но не следует забывать, что родители Евтушенко ушли на фронт, а сам он видел страдания всех людей, но упомянуть в своем стихотворении об этом забыл.
Прочтение поэмы оставляет горькое послевкусие и совсем не лишний раз напоминает о том, что нет народов главней. Те, кто об этом забывают, становятся примерно на один уровень с фашистами, которые убивали женщин и детей в далеком 1941 году.